КРАСИВЫЕ ДЕНЬГИ

Михаил Эпштейн

        Советские деньги очень красивы. При сравнении с американскими банкнотами, угрюмыми, строгими, с каким-то темным плесенным оттенком, советские деньги кажутся резвыми пестрыми бабочками, кокетливо присевшими у нас на ладони, чтобы тут же вспорхнуть и украсить воздушным десантом цветущие луга, смешаться с радугой и лепестками. Зеленые, синие, красные, лиловые, с тончайшими разноцветными прожилками и нежными переливчатыми узорами, они призваны удовлетворять в первую очередь эстетическую потребность своего владельца. Такие деньги приятно иметь, поэтому не хочется их тратить.

        Американские деньги, наоборот, сделаны такими скучными, одинаковыми, чтобы хотелось поскорее от них избавиться - в обмен на яркие, броские вещи, выставленные в магазинах. Что доллар, что сто долларов - никакой разницы, тоска зеленая, а вокруг мир истекает сочными красками, манит - купи! Советские же банкноты гораздо привлекательнее, чем те мятые, скучные, запыленные товары, которые можно на них приобрести. Вот рука, уже вытащившая синенькую или красненькую, вдруг останавливается, сравнив эту радужную картинку с той громоздкой пылью, товарным мусором, который предстоит получить взамен. И сует радугу обратно в карман.

        Вправду ли рассчитывали производители советских денег на экономию по эстетическим мотивам, но только денег в нашем обиходе оказалось гораздо больше, чем товаров, и этим воплощена старая мысль классиков о вытеснении товарного производства. Правда, при этом предсказывалось еще и вытеснение самих денег, а в действительности оказалось, что деньги вытеснили товары и продолжают вытеснять все успешнее, так что жизнь рядового гражданина давно уже похожа на цветной луг с порхающими бабочками.

        И тем не менее, общество не может жить без некоей знаковой субстанции - всеобщего эквивалента всех ценностей, всех стоимостей. При капитализме таким эквивалентом, намеренно стертым, тусклым, являются деньги. При социализме деньги - это лубок в стиле то ли поп, то ли оп-арт, художественные миниатюры, которые печатный двор распространяет растущим тиражом, чтобы удовлетворять массовый спрос на карманные портреты Ленина и виды московского Кремля.

        Что же является настоящими деньгами при социализме - тем всеобщим обменным эквивалентом, на который можно приобретать подлинные блага? Вопрос не изучен. Политэкономия социализма так и не была создана, хотя дисциплина под этим названием и проходилась в университетах. Там объяснялось, что основной экономический закон социализма - это все более полное удовлетворение растущих запросов трудящихся, а точнее, "обеспечение благосостояния и всестороннего развития всех членов общества посредством полного удовлетворения их постоянно растущих материальных и культурных потребностей, достигаемого путем непрерывного роста и совершенствования общественного производства на базе научно-технического прогресса".  [1]   С таким же успехом это можно было бы назвать основным эстетическим, а также сексуальным и психологическим законом, поскольку все это удовлетворяет растущие потребности.

        Вообще политэкономия социализма, на мой взгляд, так и не была создана, потому что экономика при социализме является только надстройкой, а идеология, которая при капитализме былоа надстройкой, становится базисом. Маркс говорил, что во всех предыдущих формациях идеи не имели собственных законов развития, а только отражали экономическую жизнь общества. Революционный переворот поставил, наконец, жизнь общества с ног на голову. Теперь уже экономика лишилась своих собственных законов и стала отражать бурную жизнь философских, политических, эстетических и всяких прочих идей. Какая идея побеждала, та и становилась законом - то продразверстка, то продналог, то индустриализация, то коллективизация, то слияние, то разукрупнение, то затопление лесов, то осушение морей. Никакой экономической закономерности, кроме чередования разных идей, все более передовых и побеждающих, здесь не прослеживается.

        Ну а каков обменный знак в движении идей, как деньги - обменный знак в движении товаров? Очевидно, слова - подлинная конвертируемая валюта социализма. Меняя слова на слова, приклеивая словесные ярлыки к явлениям действительности, мы получаем возможность идейно обогатиться, а также довести до полного идейного банкротства наших врагов. Идейная стоимость разных слов может меняться: то ценность интернационализма обменивается по высшему курсу, то вдруг падает до уровня безродного космополитизма, а высшие ставки принимаются уже на бумаги, помеченные словами "Родина", "память", "патриотизм". И такими ценными бумагами, на которых не изображено никаких цифр, только слова, покупается власть, работа, жизнь, а в конечном счете и доступ к удовлетворению непрерывно растущих потребностей.

        Слова и деньги имеют много общего между собой: к ним можно отнести такие понятия, как "инфляция", "девальвация", "спекуляция", "понижение и повышение обменного курса". Этим выражается подвижное соотношение знака и значения, или дензнака и стоимости. В промежутке происходят бешеные игры обогащения. На деньги, вырученные от продажи одного товара, приобретается другой товар. Идеологический знак, возрастая в стоимости, разменивается на целый ряд исторических мероприятий, подтверждающих правоту идеи, повышающих ее курс, а заодно меняющих судьбы страны. Знаками "интернационализма" была оплачена победа в гражданской войне, зато на знаки "патриотизма" была куплена победа в Отечественной. О том, какие знаки выше котируются в наши дни, свидетельствует нормативное написание слова "гражданская" с маленькой буквы, а "Отечественная" - с прописной.

        Разница между деньгами и словами в том, что первые преимущественно обозначают материальные ценности, а вторые - идейные. Но законы обмена этих ценностей, законы материального базиса при капитализме и идейного базиса при социализме - примерно одни и те же.

        При капитализме действуют формулы, которые, как считается, открыты Марксом: "товар - деньги - товар" и "деньги - товар - деньги". При этом товар можно приобрести по одной цене, а продать по другой. Сходные формулы действуют и при социализме, только они читаются примерно так: "явление - слово - явление" и "слово - явление - слово". Одно и то же явление может вырасти в наших глазах, обозначенное, как "идейность" - и упасть, обозначенное как "идеализм". Мы можем играть на повышение тех акций, которые держим в руках, и на понижение тех, который держит в руках конкурент. Его воины - всегда "вояки", а наши вояки - всегда "воины". Несчастные партизаны, засевшие в дождливых джунглях, - это, в одном случае, "бандитские шайки", а в другом - "патриотические силы" и "повстанческие отряды".

        Язык - система варьирующихся оценок, падающих и возносящихся цен, семантическая биржа, позволяющая умелому игроку накапливать огромный идейный капитал в обеспечение своей бесспорной исторической правоты. Разве можно спорить с тем, что "Октябрьская революция освободила трудящиеся массы", а "нацистский путч вверг немецкий народ в пучину бедствий"? Ведь одно дело - "революция", а другое - "путч". С языком не поспоришь. Наклеивая разные ярлыки на сходные явления, идеолог присваивает себе разницу их ценностей. "Путч" - это сплошной убыток и разорение, минусовая величина, "революция" - это выигрышный билет, с получением безвозмездных ссуд в рассрочку по крайней мере на 70 лет.

        Капитализм управляет своими гражданами посредством чЕка, а социализм - посредством ЧекА. Разница, как видим, только в ударениях, а также в строчной и прописной букве. Социализм обожает прописные, или, как говорят на Западе, капитальные буквы, потому что он живет на прибыль с этого капитала, в таких словах, как Родина, Октябрь, Коммунистическая партия. Значимость слова превосходит его значение - это и есть прибавочная стоимость при социализме. Его главный закон - прибавочная значимость всех явлений, которые не просто "являются", но являют собой некие высшие исторические законы и поступательные тенденции.

        Что такое субботник в депо Москва-Сортировочная 12 апреля 1919 года, когда отремонтировано было пятнадцатью рабочими три паровоза? В историческом смысле - копейка. Но под ленинским пером этот бесплатный трудовой денек превратился в "великий почин" и дальше пошел выдавать на гора миллиарды рублей дарового идейного труда при социализме.

        Так что красота советских денег - вовсе даже не в живописных банкнотах, которые деньгами по сути и не являются. Советские деньги потому самые красивые в мире, что они состоят не из сухих цифр, а из горьких и радостных слов. И не товары на них приобретаются, а дорогие и бесценные товарищи.

        Представьте, что мир обклеен ассигнациями, на которых написаны не единицы и ноли, а слова из могучего и свободного нашего языка. Красивые, полнозвучные - "революция" и "реакция", "народ" и "свобода", "честь и слава", "духовность", и "безыдейность", "героика" и "мещанство", "жертвы" и "грядущее". Господи, чего только нельзя приобрести на эти слова! То, чего не купишь ни за какую валюту. Количество отметаем в сторону: ставка на качество. Приобретаются души, устремленные в простор грядущего и ненавидящие мещанство. Приобретаются могучие силы прогресса, противостоящие реакции всех мастей. Приобретается вся молодость мира и вся звонкая сила поэта.

        Жалкие капиталистические деньги, на которые можно купить только то, что продается, - товары. Есть ведь на свете и такие деньги, на которые можно покупать то, что не продается. Бестоварные деньги, на которые можно купить весь мир. Неизвестно, спасет ли мир красота. Но что мир покупается на красивые деньги - это уже было доказано.

                                                                            Январь 1991

1. СССР. Энциклопедический справочник. Главный редактор А. М. Прохоров. М., "Советская энциклопедия", 1982, с. 203.