Михаил Эпштейн

О ЧЕРТОВЩИНЕ

        "Бог любит Америку" - может быть, поэтому сами американцы обожают всяческую чертовщину. Во всяком случае, не так боятся ее, как другие нации, лишенные столь твердой опеки Всевышнего. Сатана и его многочисленные отпрыски: вампиры, колдуны, ведьмы, чародеи, демонические инопланетяне, ископаемые чудовища и даже естественные существа, вроде птиц или акул, вдруг одержимые злой сверхъестественной волей, - таковы любимые герои американской массовой культуры. И если большинство американцев каждое воскресное утро посещает церковь, то это же большинство каждый субботний вечер проводит за фильмом или книгой "тайн и ужасов". Может быть, так и надо - наглотаться самых черных предчувствий, чтобы потом растворить их воскресным причастием святых тайн. Душа любит этот перепад темнот и озарений, да и сама природа так устроена Богом; "И был вечер, и было утро..." Вечером душа ищет смятения и мятежа, чтобы утром обрести надежду и просветление.

        Поэтому и неудивительно, что самый черный праздник в американском календаре приходится накануне Дня Всех Святых. Этот праздник, наполняющий американские города толпами страшных мертвецов и привидений, называется Хэллоуин, что в переводе с древнего кельтского языка буквально и означает "накануне всех святых" (All Hallow E'en). Наверно, так и должно быть, что накануне святого дня вся нечисть диким хохотом и плясками торопится отпраздновать свою преждевременную победу. Едва лишь эти впалые оскаленные скелеты разгуляются по улицам, перепугают живых, как тут же Бог высылает всех святых им навстречу, и с рассветом привидения исчезают, утащив с собой для острастки нескольких отъявленных злодеев.

        Мне встречалось несколько разноречивых толкований этой традиции. По одной версии, день, ставший в христианскую эру праздником всех святых, в языческое время был днем почитания умерших, когда все они возвращались на этот свет за "оброком" с живых, чтобы по справедливости расчитаться с ними за свои прошлые обиды. И тогда люди переодевались в одежды мертвецов, ведьм и прочих страшилищ, чтобы потусторонние создания их не тронули, приняв за своих. Символ Хэллоуина - полые тыквы, вырезанные в виде человеческих лиц (или черепов) и освещенные свечками изнутри. В праздник они выставляются на пороге каждого американского дома, как грозное предостережение всякой нечисти: дескать, дом уже охраняется страшным духом, так что вход в него воспрещен. И всякие шумовые эффекты, вроде хлопушек, тоже помогают устрашению и изгнанию вредных гостей.

        По другой версии, дух тыквы, почитавшийся древними кельтами в образе некоего Джека, по смерти не был допущен в рай за свою скупость, но был также отвергнут и дьяволом, поскольку все-таки приносил питательную пользу людям; вот почему он и странствует вечно по земле с фонарем, зажженным внутри тыквы.  Вместе с тем Хэллоуин - это любимый детский праздник, когда по вечерам дети, сбившись стайками и надев маски, бродят от дома к дому, выпрашивая у хозяев гостинцев и обычно получая в подарок заранее заготовленные кульки конфет и мелкие игрушки. Так что возникает еще третья версия, по которой самым невинным созданиям и дано безбоязненно облечься в самых страшных духов, чтобы посмеяться над их упраздненным могуществом, а заодно и получить выкуп от взрослых, у которых больше оснований опасаться этой нечисти из-за своих грехов.

        Впрочем, ничто не мешает всем этим версиям мирно уживаться и дополнять друг друга.  [1]   Да и мало кто из американцев, если не считать любопытных новоприезжих, осведомлен о значениях этой традиции. Довольно того, что это единственный вечер года, когда можно пошататься по оживленным городским улицам, обычно пустынным, и позволить себе некоторую развязность в обращении с ряжеными, поскольку развязность в благопристойном американском обществе сама является маской. Здесь одевают маску грубости, как в иных странах надевают маску приличия. Парадокс в том, что в наглом обличье мертвецов американцам легче сблизиться и пообщаться друг с другом, чем в скромном качестве живых.

        Этот американский "праздник всех чертей", которому отводится последний день каждого октября, чтобы каждый ноябрь мог начаться "праздником всех святых", - вызывает у меня грустное воспоминание о России. Сейчас такой праздник там был бы невозможен или кощунствен. Невозможно праздновать чертовщину там, где она слишком долго правила всерьез. Там "праздник всех чертей", начавшийся тоже в конце октября, затянулся на семь десятилетий и только недавно перешел в канун праздника "всех святых".

        Так что возвращаться к "октябрьскому празднику" в России стыдно и невозможно. Книга "ужасов и тайн" еще не закрылась в истории - нельзя из нее делать милый сувенир и праздничный обычай. Ведь сколько нужно было внести порядка и милости в американскую историю, чтобы можно было без страха предоставить целый вечер на разгул призракам и мертвецам. Без опасений, что они и наутро захотят кутить, и на следующий день и вечер, так что "всех святых выноси" до скончания века.

        Американцы не только дали чертям разгуляться, но еще и подсластили этот рискованный день невинным конфетным блаженством. За одним этим днем чертовщины - вся Америка с ее непоколебимой верой в добродетель. С ее непременным воскресным походом в церковь, отчего и можно накануне весь вечер читать взахлеб про ведьм и вампиров.

Сентябрь 1992