НАШ  КУРЯЩИЙ  ГЕРОЙ

            Михаил Эпштейн

        В  обществе, где религия перестала быть опиумом народа, сам опиум становится народной религией. Водка и курево становятся массовыми способами ухода в иное.

        Но разница между ними огромна, хотя бы с идеологической  точки зрения. Водка расслабляет, тогда как курение, напротив, обнаруживает мужественную собранность воли, предельную сосредоточенность. Вот почему из наших фильмов и книг не уходит курящий положительный герой - именно положительно курящий и доказывающий этим едва ли не больше, чем всем другим, крепость и надежность своего характера.  В самый напряженный момент он глубоко затягивается, или стискивает зубами мундштук, или отшвыривает сигарету. Если же он вдобавок интеллектуален, то медленно стряхивает пепел, имитируя сложный, извилистый путь мысли.

        Каждое из этих действий обнаруживает в нем величайшую волю, потому что сигарета, которую он сжимает в пальцах или зубах, - это предмет, которым он всецело и безупречно владеет. То, что он делает с ней, - символ его власти над собой и над миром, самообладания и решимости. Пальцы и зубы в жесткой хватке - что еще нужно для демонстрации героя? Сигарета потому так подходит к волевым, жестким лицам, что обнажает оскал зубов, представляя хищника в минуту мирного занятия, когда он не грызет и не пожирает, а слюнявит бумажный мундштук, почти с непосредственностью ребенка, сосущего соску. Поэтому такой курящий герой одновременно умиляет нас, как дитя, и восхищает, как боец. Хищное в нем обнажено через невинность. Такой прием позволяет привлечь к герою наши лучшие чувства, от растроганности до воодушевления, от умиления перед малым до преклонения перед огромным.

        Напруженная затяжкой грудь, удлиненная волевая челюсть, плотно сжатые зубы, сдвинутые пальцы - сигарета взводит человека, словно курок, готовый к выстрелу. Если готовность к подвигу - состояние сдавленной перед распрямлением пружины, то сигарета - ключ, вставленный в эту невидимую пружину и постепенно ее закручивающий.

        Мы, однако, упустили, что сигарета - это не просто предмет, а маленький огонь. В том, как естественно и благородно курят наши герои, ощущается некий прометеев комплекс дерзания - похищения и укрощения огня. Сама малость этого тлеющего огонька соответствует требованиям некоторой скрытности, сдержанности характера. Не впрямую огненные страсти бушуют, как в художественной стихии романтизма, но выдерживается суровый реализм: курение - метафора внутреннего огня, который человек сдерживает в себе. Потому курят наши герои чаще всего в минуту нелегкого раздумья, предваряющего - и выверяющего - последующий стремительный бросок. Сознание и воля торжествуют над стихией, как это и положено в методе героического реализма. Огонек сигареты - намек на обузданную стихию, которую герой держит в своих руках.

        Но за этим огоньком - как играют блики внутреннего пламени, готового вырасти в зарево над всем миром!  Дымно-багровое, грозное, ликующее! Поэтому достаточно только изобразить, как курит герой, чтобы стало ясно: это наш человек, простой, мужественный, устремленный в светлую даль, которая незримыми тревожными отсветами играет на его лице, притворяясь маленьким, уютным, безопасным огоньком в уголке губ. Человек этот в совершенстве владеет собой - но может овладеть и обстоятельствами. Пусть они еще немножко побудут на воле - в последний раз порезвятся в младенческом незнании законов истории, которые воплощает герой. Настанет минута - он швырнет под ноги и растопчет свой малый огонь, чтобы зажечь большой, чтобы языки пламени вспыхнули на полнеба... А потом своей тяжелой поступью он затопчет и этот большой огонь, мировой пожар, чтобы возводить новую жизнь на пепелище и сидеть по вечерам с сигаретой у окна, распахнутого в деревенский сад. Нет ничего невозможного для человека, столь уверенно подносящего огонь к губам.

                                                                                                            1980