К началу 21-го века "прото-" приобретает то же принципиальное мировоззренческое значение, какое приставка "пост-" имела в интеллектуальных движениях 1970-х - 1990-х гг. ("постмодернизм, постструктурализм, постколониализм, посткоммунизм"...). Как составная часть новых терминов, прото- позволяет обозначить и отрефлектировать движение культуры и гуманитарных наук за пределы деконструкции и постструктурализма. Последние десятилетия 20-го века прошли под знаком пост-движений, который ставили себя в конец истории, "после всего". Теперь эта эпоха "пост-" сама уже позади. Мы вступаем в век "прото-" - зачинательных, возможностных форм общественного сознания. Это ощущение нового исторического начала выражено у Ф. Ницще: "Мы, новые, безымянные, труднодоступные, мы, недоноски ещё не проявленного будущего..." ("Весёлая наука", фр. 382).
Уже в середине 1990-х годов, несмотря на продолжающиеся в гуманитарных кругах разговоры о постмодернизме и постструктурализме, интеллектуальная инициатива стала переходить к новому поколению - первопроходчикам виртуальных миров. Поколение интернета перестало интересоваться деконструкцией, предоставило "мертвецам хоронить своих мертвецов", устремившись к новым, фантастическим, пост-реальным, точнее, прото-виртуальным объектам, которые оно само могло конструировать. В "пост-ный" мир, где, казалось, не могло быть уже ничего нового, вдруг ворвалась конструктивная новизна, пафос бурного заселения новых территорий психореальности, инфореальности, биореальности.
Все то, что предыдущим поколением воспринималось под знаком "пост-", в следующем своем историческом сдвиге оказывается "прото-" - не завершением, а первым наброском, робким началом новой нейрокосмической эры, инфо- и трансформационной среды. Основное содержание новой эры - сращение мозга и вселенной, техники и органики, создание мыслящих машин, работающих атомов и квантов, смыслопроводящих физических полей, доведение всех бытийных процессов до скорости мысли. За каждым "пост-" вырастает свое "прото-"...
"Конец реальности", о котором так много говорили гпостниких всех оттенков, от Деррида до Бодрийяра... Оказывается, что это только начало виртуальной эры. Наши теперешние нырки в компьютерный экран я только выход к пенной кромке океана. Дальнейшее плавание в виртуальный мир, виртонавтика, предполагает исчезновение берега, т.е. самого экрана компьютера я и создание трехмерной среды обитания, воздействующей на все органы чувств.
В XXI веке разные части планеты покроются сюрреалами я как сейчас покрываются сериалами наши телеэкраны. Эти фрагменты инобытия, куски гиперпространства, я величиною сначала в ящик, потом в комнату, дом, кинозал (виртозал), стадион, город и, наконец, целую страну (виртолэнд), я перцептивно неотличимы от физического мира, хотя и имеют иные законы, точнее, предоставляют возможность выбора таковых. Инореальность XXI или XXII века психофизически достоверна и вместе с тем управляема: нажимаются кнопки уменьшения-увеличения объема, наведения на резкость, осязательного или зрительного контакта, обхождения вокруг или вхождения внутрь другого существа, и т. д. Сюрреал можно наблюдать - но в нем можно и находиться, как внутри трехмерного кино - голографической, объемно-подвижной картины, которая изнутри неотличима от реальности, с той разницей, что ее можно включить и выключить я войти или выйти из нее (в теперешних условиях монореальности для этого требуется рождение или смерть).
"Конец истории", о котором говорили Гегель, А. Кожев и Ф. Фукуяма...
Странно думать, что ход истории может завершиться полным самопознанием
ее движущей идеи: это противоречило бы всем известным парадоксам саморефлексии
и самореференции, и здесь Гегель вступает в противоречие с Геделем, а абсолютный
идеализм я с теоремами неполноты. Кожев видел конец истории в создании
абсолютного, тотального, всемирного государства (прообраз я сталинский
СССР), а Фукуяма я в победе либеральной модели и западной демократии во
всем мире (прообраз я рейгановские США).
Но спустя десятилетия после этих мрачных и светлых пророчеств очевидно,
что ход истории не только не приостановился, но даже ускорился.
А в России история, собственно, "оттаяла" и возобновила течение только
в последние 15 лет после многолетних заморозков. По всем данным, мы только
выходим из тысячелетий прото-истории, которая двигалась рывками, то замирая
на десятилетия и даже столетия, то взрываясь бунтами, войнами, массовыми
кочевьями, падениями империй. Мы привыкли считать историей большие потрясения,
тогда как в быстро меняющемся обществе история я это не трясущаяся земля,
а текущая вода, которая обновляется ежеминутно и ежедневно я она не застаивается,
а потому и не производит грохота прорванной плотины.
"Смерть автора", "стирание подписи", о которой писали Р. Барт, М. Фуко и их бесчисленные последователи, ни разу, между прочим, не отказавшись от своей подписи и от включения очередного гсмертного приговорах в список своих авторских публикаций... На самом деле, это не конец, а начало новой эпохи гиперавторства (см.), размножения авторских и персонажных личностей, странствующих по виртуальным мирам во все более косвенных отношениях к своим биородителям или бионосителям.
Наконец, "смерть человека", которую провозгласило поколение постгуманистов вслед за М. Фуко... Действительно, мы выходим за пределы своего биовида, подсоединяя себя к десяткам приборов, вживляя в себя провода и протезы. Между человеческим организмом и созданной им культурой устанавливаются новые, гораздо более интимные отношения симбиоза. Все, что человек создал вокруг себя, теперь заново интегрируется в него, становится частью его природы. Но означает ли это смерть я или торжество человеческого? Можно ли считать смертью человека новый этап очеловечивания приборов, орудий и машин, благодаря которым они приобретают человеческие функции движения, вычисления и даже мышления, а человек становится более человеком, чем был когда-либо, - Всечеловеком?
"Всечеловек" - слово, введенное Достоевским и употребленное им лишь однажды в речи о Пушкине, - означало человека, который полно объемлет и совмещает в себе свойства разных людей (включая представителей разных наций, культур, психологических типов). У самого Достоевского "всечеловек" (как Николай Ставрогин или Дмитрий Карамазов) сочетает в себе высокое и низкое, доброе и злое, святое и грешное, ангельское и зверское, все полярности человеческого характера и то, что лежит между ними. Но в связи с развитием компьютерных и био-генетических технологий понятие "всечеловек" приобретает новый смысл: целостное природно-искусственное существо, сочетающее в себе свойства универсальной машины со свойствами человеческого индивида. Человек не столько исчезает, сколько перерастает себя, переступает границы своего биовида, воспринимает и преображает мир в тех диапазонах, куда раньше дано было проникать только машине (микроскопу, видеокамере, ракете и т.д.). (См. Гуманология)
Конечно, встает вопрос: этот потенциально вездесущий и "всегдасущий" человек - останется ли он человеком в прежнем смысле? Будет ли он любить, страдать, тосковать, вдохновляться? Или он со стыдом сотрет с себя следы своего животного предка, как человек стыдится в себе черт обезьяны? Будет ли он более или менее человеком, чем в нынешнем своем состоянии?
По сравнению с накалом противоречий нового всечеловека, биотехновида, может показаться мелкой борьба в душе "всечеловека" ставрогинского, карамазовского или даже пушкинского типа. Можно ли обладать скоростью света или подвижностью волны - и сохранить тоску по дому? Можно ли проникать взглядом в подкожную жировую клетчатку, в строение внутренних органов - и одновременно наслаждаться прикосновением к коже другого существа? Можно ли знать о другом "все" - и одновременно любить его? Можно ли быть информационно прозрачным для других - и одновременно сохранить чувство стыда? Как быть и вполне машиной, и вполне человеком, не убивая в себе одного другим?
Если так видеть будущего человека, как возможность новой гармонии и новой трагедии в отношениях между организмом и механизмом, между рожденным и сотворенным, то мы находимся лишь на отдаленном подступе к этой гигантской фигуре, для которой тесен будет масштаб шекспировских и гетевских трагедий.
Теперь, после всех прорывов в электронике, информатике, генетике, меметике, биотехнологии, нанотехнологии, совершенно ясно, что мы живем не в конце, а в самом начале огромной исторической эпохи. Мы - питекантропы технического века, мы на 90% еще такие, какими вышли из замшелого чрева природы, мы занимаем в истории человечества примерно такое место, какое динозавры занимают в естественной истории.
Определяя то или иное явление как "прото-", мы сочетаем аналитическую и прогностическую процедуры. Говоря "прото-виртуальный мир" о нынешних компьютерных сайтах, мы одновременно и задаем вектор развития экранных плоскостей к зрелой, многомерной, всеохватывающей виртуальности, и обозначаем свое место в зачаточном, двумерном периоде этого процесса. Прогнозируя будущее, мы одновременно помещаем себя в его далеком прошлом. Футурология тем самым становится неотделима от проективной археологии - археологии самих себя, своего времени.
Состояние современной цивилизации можно определить в терминах "прото-" как давно-прошедшее перед лицом отдаленно-будущего. Цивилизация начала 21-го века:
1. Прото-глобальная, поскольку она еще разделена на языковые, национальные, государственные, культурные и религиозные барьеры, внутри которых и совершается основная жизнь подавляющего большинства населения. Сейчас не более 2-3 процентов населения земного шара живет "поверх барьеров", так сказать, в общепланетарной ноосфере, - интеллектуальная и бизнес-элита, некоторые политики, ученые, артисты, журналисты. Глобальная цивилизация овладеет всеми источниками энергии планеты и сумеет регулировать климат, погоду, уровень океанов, вулканические и прочие геологические, биосферные, планетарные процессы. По подсчетам ученых, для перехода на этот уровень цивилизации потребуется несколько сот лет - и мы только недавно стали осознавать, в каком направлении движемся.
2. Прото-квантовая. Квантовый уровень строения вещества, на который наука проникла в 20-ом веке, станет основой для креативных и трансформативных практик будущего. В частности, уже ведутся работы по созданию квантовых компьютеров, мощность которых на много порядков превысит ныне действующие кремниевые. Манипулируя квантами, мы сможем создавать любые новые формы вещества, в том числе и органического. Это обещает решить проблемы продовольственного и энергетического обеспечения человечества и перевести все виды материального производства и даже медицинского обслуживания на микроуровень, освободив заодно и природу от давления экстенсивной техники, от производственных динозавров индустриальной эры.
3. Прото-ноотическая (прото-церебральная). По мере эволюции жизни мозг из крошечного придатка организма (ганглии у беспозвоночных) превращается в центральный орган. Такая же эволюция происходит и в истории цивилизации: увеличивается "мыслящий пласт" в природе, геосфера и биосфера перерастают в ноосферу. Видимо, будущее человечества - это ноократия, т.е. власть не отдельных индивидов или социальных групп, а коллективного мозга, который сосредоточит в себе интеллектуальную потенцию всех мыслящих существ и будет действовать как на биологической, так и на квантовой основе (см. ИнтеЛнет, Нетософия, Нооценоз, Синтеллект).
4. Прото-метафизическая. До сих пор метафизика была лишь отвлеченнейшим разделом самой отвлеченной из наук - философии и имела дело с самыми общими основаниями и свойствами мироздания: жизнь и смерть, тождество и различие, реальность и иллюзия, бытие и знание... Только недавно метафизика обнаружила свою приложимость ко всему кругу проблем множественных миров и их конструирования. Метафизика становится неотделимой от физики, поскольку сама физика дошла до последних, "мета-физических" вещей, до границ материи, по-новому ставя и решая проблемы причинности, свободы, вероятности. Генетика приобретает метафизическое измерение в постановке таких проблем, как природа идентичности (клонирование) и смерти (гены старения). Пока в нашем распоряжении была только одна вселенная, одна форма жизни, одна форма разума, метафизика была умозрительной и во многом гадательной наукой, но как только понятие "мира" становится чем-то осязаемым и мы получаем возможность творить новые формы жизни и разума, метафизика становится практической дисциплиной полагания основ, координат, свойств, универсалий новых миров с заданным количеством измерений и психо-физическими параметрами. Когда-нибудь специалисту по метафизике будут поручать замысел определенного фрагмента вселенной или одного из виртуальных миров. Своим мышлением он вызовет их к существованию как логическую возможность, на место которой затем придут космонавты, инженеры, строители, видеотехники, компьютерщики (см. Концептивизм).
Судить о том, что является "прото-", обычно можно лишь после того как явление полностью вызрело и состоялось. Откуда мы знаем, что Данте и Джотто - это прото-Ренессанс? Очевидно, такое определение может быть дано лишь после того, как определился и завершился сам Ренессанс, т.е. задним числом. И действительно, термин "прото-Ренессанс" появился только в 19 веке.
Особенность нашего поколения, уже имеющего позади опыт утопий и антиутопий, авангарда и постмодернизма (см. Амби-), - в том, что оно может давать определение "прото-" "передним числом", т.е. заранее устанавливать начальность того явления, которое приобретет меру зрелости в будущем. У нас появился - впервые в истории - опыт стремительных технологических перемен, происходящих в жизни одного поколения. Оно уже может соизмерять себя с собой, сопоставлять свои начала - и концы, предвидеть то будущее, из которого видит себя давно прошедшим. Все те понятия и термины, которые укрепились на рубеже веков, даны нам на вырост. Виртуальный, электронный, нейросоциальный (см.) - мы в самом начале этих "эонов" и потому можем снабдить их приставкой "прото-".
См. Глокализм, Кенотип, Потенциация, Протеизм, Семиургия, Футурологизм
----------------------------------------------------------------
Michio Kaku. Visions. How Science Will Revolutionize the 21st century.
NY et al.: Anchor Books, Doubleday, 1997.
John Horgan. The End of Science: Facing the Limits of Knowledge in the Twilight of the Scientific Age. NY: Broadway Books, 1997.
М. Эпштейн. Прото-, или Конец постмодернизма. "Знамя", #3, 1996, с. 196-209.
М. Эпштейн. Debut de siecle, или От Пост- к Прото-. Манифест нового века. Знамя, #5, 2001, 180-198.
Михаил Эпштейн