ЛЕКСИКОЛОГИЯ КАК ИДЕОЛОГИЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

                                             Михаил Эпштейн
 

                       "Если имена неправильны, - отвечает
                       Учитель на вопрос Цзы-лу, - то
                       слова не имеют под собой оснований. Если    слова не
                       имеют   под собой оснований, то  дела не могут
                       осуществляться".
                                                                  Конфуций

                    ... Слово управляет мозгом, мозг -  руками, руки - царствами.
                                               В. Хлебников (1914)    [1]
 

                                        1. Судьба языка

 В 19-ом веке русское языковое пространство  быстро наполнялось, словарь В. Даля лопается от изобилия слов, правда, и тогда уже обращенных скорей в прошлое, чем в будущее: к старинным промыслам, ремеслам, вещам домотканного быта. Но также и нравственные, умственные явления представлены обильно: корней немного, но сколько производных! На один корень -"добро"  у Даля 200 слов. Густо разрослись, пышно, кажется, еще один век быстрого развития и уплотнится население этой равнины, и станет тесно и весело от многоголосия смыслов. Однако в 20 в. язык пошел  на убыль, вчетверо-впятеро, если не больше, поредела его  крона, обломались ветви, и от многих корней остались черные пни. Вот корень "леп", от которого дошли до нас слова "лепить, лепка, лепнина, лепной, лепка, лепешка" - и только. А у Даля:  лепленье,  леп, лепкий, лепковатый, лепкость, лепитель,  лепщик, лепила, лепнуться, лепня, лепок, лепком, лепма, лепушка, лепа, лепеха,  лепешица, лепеш, лепешник, лепешечник, лепешный, лепешечный, лепешковый, лепешковатый, лепёщатый, лепешить. Было у корня 26 веточек, осталось шесть.

 Нынешний русский "вянет на корню". Самое тревожное - что исконно русские корни в 20-ом веке замедлили и даже прекратили рост, и многие ветви оказались вырубленными. Общий взгляд на состояние языка  приносит  печальную картину: от глубинных, первородных корней торчат несколько разрозненных веточек, и не только не происходит дальнейшего ветвления, а наоборот, ветви падают, происходит облысение словолеса. У Даля в корневом гнезде "-люб-" приводятся около 150 слов, от "любиться" до "любощедрый", от "любушка" до "любодейство" (сюда еще не входят приставочные образования). В четырехтомном Академическом словаре 1982 г. - 41 слово. Выходит, что корень "люб" за сто лет не только не дал прироста, новых ветвлений, но напротив, начал резко увядать и терять свою крону.

 В 1990-e гг. происходит, конечно, быстрое обновление  словарного состава, но в основном за счет двух источников: (1) заимствования  из английского языка и (2) вхождение, можно даже сказать, наезд на язык уголовно-бандитской лексики и фразеологии, жаргонных и просторечных низов языка, которые въехали в публицистику, журналистику, литературу, сделав себе такую же "златоустую" карьеру, как и их златозубые носители.

Далевские слова в языке не восстановить, потому что многие  связаны с кругом устаревших, местных значений; но в живом языке и корни должны расти, ветвиться, приносить новые слова. Знаменательно, что Солженицын, который в своем "Русском словаре языкового расширения" (М., Наука, 1990)  пытается расширить современный русский язык введением слов из Даля, вынужден его резко сокращать,  не только прореживать далевский словник, но и  сужать значения и толкования слов. [2]

Во всех словарях русского языка советской эпохи в общей сложности приводятся около 125 тысяч слов - это очень мало для  развитого языка,  с огромной литературным прошлым и потенциалом. Тем более, что значительную часть этого фонда составляют однообразные и малоупотребительные суффиксальные образования, типа  "судьбинушка, спинушка, перинушка, детинушка, калинушка, долинушка, былинушка..."  Почти 300 слов только женского рода с суффиксом "ушк" внесли составители в семнадцатитомный Большой Академический словарь (1960-е), чтобы представить "бурное развитие" языка  в советскую эпоху; а между тем из языка выпалo множество полнозначных ответвлений от действительно плодовитых, смыслоносных корней.

  С языком происходит примерно то же, что с населением.  Население России чуть ли не втрое меньше того, каким должно было быть по демографическим подсчетам начала 20 в. И дело не только в убыли населения, но и в недороде. 60 или 70 миллионов погибли в результате исторических экспериментов и катастроф, но вдвое больше из тех, что могли, демографически должны были родиться - не родились, не приняла их социальная среда из тех генетических глубин, откуда они рвались к рождению. Вот так и в русском языке:  мало того, что убыль, но еще и недород. Мертвые слова вряд ли можно полностью воскресить, хотя солженицынская попытка заслуживает большого  уважения,  - скорее нужно народить новые слова, не на пустом месте, а произрастить их из древних корней в соответствии со смысловой потребностью.

                                           2. "Дар слова"

Я пытаюсь участвовать в этом процессе сетевым проектом "Даром слова", который с апреля 2000 рассылается еженедельно по интернету полутора тысячам подписчиков.
                http://www.emory.edu/INTELNET/dar0.html
Главная тема рассылки - искусство создания новых слов и понятий, пути обновления лексики и грамматики русского  языка, развитие корневой системы, расширение  моделей словообразования.  Особенность  проекта в том, что  ни одного из предлагaемых слов нет ни в одном из существующих словарей (редкие исключения особо оговариваются). Каждое слово создается автором проекта и передается всем подписчикам и читателям в свободное пользование. Новое слово может стать рефреном и мантрой предстоящей недели,  паролем в общении подписчиков,  предметом дальнейшей рефлексии и литературного творчества.

Читатели "Дара слова" могут спросить - и сам я спрашиваю себя: для чего языку такой наплыв новoобразованных слов? Что это - литературная игра? Пусть такому словотворчеству будет место в поэзии, но зачем онo обществу, нации, всем носителям языка?

Будущee может описываться в  самых разных жанрах: гадание, сновидение, пророчество, изречение оракула, апокалипсис, утопия или антиутопия, постутопия или дистопия,  технический или культурный проект,  экономический план, политическиая программа или лозунг, политический или эстетический манифест,  научная гипотеза или эсперимент, литературный черновик или набросок, художественный эскиз, романтическая греза,  авангардная провокация,  футуристический клич, футурологический сценарий, научно-фантастический или фантазийный роман или фильм...

Но самый экономный, так сказать, минимальный жанр описания будущего - это новое слово, неологизм. Оно не только описывает возможное будущее, но создает саму эту возможность, поскольку расширяет сферу смыслов, действующих в языке. А что на языке, то и в уме; что на уме, то и в деле. Одно-единственное слово - это зародыш новых теорий и практик, как в одном семени заложены мириады будущих  растений.

С каждым новым словом появляется и новый смысл, и возможность нового понимания и действия. "Сбывчивый" - не то, что "воплотимый" или "исполнимый". Появится такое слово - и начнешь спрашивать себя: а сбывчиво ли мое намерение, любовь, греза, упование? Стоит ли мне тратить силы на исполнение того, что само по себе не имеет свойства или охоты сбываться? Так одним словом можно внести поправку в  расчеты своей воли.

"Равнолюбие" - не то что "равнодушие".
"Осонить" - не то, что "присниться".
"Ярить" -  не то, что "трахать". Для первого действия нужен пыл, страсть, для второго только бита или палка.

 Как только найдены слова и определены их значения, возникают и соответствующие им мысли, переживания, даже способы поведения у тех, кто осмысленно пользуется ими. Филология не просто любит и изучает
слова, но и извлекает из них возможность для новой мысли и дела; расширяя языковой запас культуры, меняет ее генофонд, манеру мыслить и действовать. По новым словам начинают производиться новые архетипы, мифемы, мемы...
 

                                            3. Меметика языка

 "Мемами" в последнее время называют единицы смысла или информации, которые через слова, образы, музыкальные фразы, крылатые выражения передаются из сознания в сознание. [3]  Мемы - это смысловые гены или вирусы, передатчики не биологической, а культурной информации. Собственно, слово - это и есть главный мем, самый заразительный из всех инфовирусов, или, лучше сказать, самый плодовитый из всех инфогенов.  Путешествуя из сознания в сознание, слово насаждает там корни  будущих мыслей и дел.

 Термин "мем" был предложен  английским биологом Ричардом Докинсом в 1976 г., в книге "Самовлюбленный ген" (The Selfish Gene), ставшей  научным бестселлером. Докинс доказывал, что наряду с генами как носителями биологической информации существуют носители культурной информации, которые также склонны к самоцельному размножению и подчиняются законам дарвиновской эволюции. По аналогии с генами, Докинс назвал "мемами" эти единицы культурной памяти, которые стремятся к бесконечному самовоспроизводству и пользуются для этого книгами, песнями, спектаклями, телепередачами, средствами массовой коммуникации и т.д., но главное - мозгом людей. Примером таких мемов могут служить часто повторяемые фразы, лозунги, музыкальные мотивы, моды, поваренные рецепты, математические формулы, компьютерные алгоритмы, инструкции по производству и использованию определенных объектов, инструментов.  По сути, вся история человечества может быть описана как эволюция мемов, их борьба за выживание, распространение, покорение умов, внедрение в духовную и материальную культуру. Религии, идеологии, политические системы, философские и художественные течения, идейные споры и повседневные разговоры - все это рассматривается меметикой как формы грандиозного дарвиновского действа, в которой несчетные количества мемов борются за обладание знаковой вселенной. С этой же точки зрения, "функция языка - распространение мемов". [4]

 Очевидно, что разные уровни языка обладают разной способностью воспроизодства, "репликабельности". Безусловным чемпионом среди  языковых мемов является отдельное слово. [5] Оно размножается гораздо быстрее, чем предложение или текст. Даже известное высказывание, афоризм, максима  не воспроизводятся так часто и повсеместно, как лексическая единица языка.  Самый популярный текст, печатаемый  миллионными тиражами, все-таки не сравнится в частотности со словами, которые по многу раз повторяются во всех текстах на данном языке. Слова "мир",  "ум",  "мороз" и заложенные в них значения меметически более успешны, размножаются быстрее, чем даже роман "Война и мир", пьеса "Горе от ума" и предложение "Мороз и солнце - день чудесный".

Новое слово - это мини-мем, он обладает наибольшей энергией продвижения, поскольку на минимум знака приходится максимум значения. Словотворчество - это двойная выигрышная стратегия, поскольку целый текст сжимается в размер одного слова. Это как армия, сжатая в аммуницию одного солдата, или огневая мощь целой батареи, сжатая в один пистолет.
 

                            4. Словообразование как смыслополагание.

 "Смотри в корень!" - наставлял Козьма Прутков. Столь же самоочевидно и неизбежно звучит: каков корень, таков и плод. Каково слово, таково и дело.  Кто трахает, кто сношает, кто ярит, кто отъяривает, кто выяривает, кто любит,  кто вылюбливает...  На всякое слово есть свой смысл и манера действия, и носитель языка теперь уже имеет выбор: не только каким словом обозначить свое действие, но и по значению какого слова действовать.
У кого-то любовь, у кого-то любля, у кого-то любь, у кого-то люб или любление (слова из прежних и предстоящих выпусков "Дара")...

  Это не значит, что в похвальных моральных целях нужно вводить только "хорошие", "добрые", "высокие" слова. Нужны всякие слова, чтобы высокое, среднее, низкое могло разделиться, четко обозначить себя. Допустим, любовь выше  любли, или ярки, или емли, но если нет этих дополнительных, оттенительных слов, то и высокое в любви не может выразить себя, потому что одно-единственное слово вынуждено покрывать все
значения, от скотского до божественного. Публичные дома, как известно, создаются и с той целью, чтобы все общество не превращалось в публичный дом. Так что нужны все слова, а особенно средние, которые оттеняют собой и низкое, и высокое, чтобы создать и в мысли, и в действии игру светотени.

 Со словами приходят и новые человеческие отношения, и новые душевные состояния. Ведь мы ничего не можем делать вне определенного смысла (даже если это бессмыслица, то и она определяется отношением к смыслу, его отсутствием). А смысл, который есть и в событиях, и в действиях, и в отношениях, и в переживаниях, - яснее всего выражен в легчайшей звуко-знаковой плоти, в слове. Мы чувствуем и действуем по значению слов.  Мы спрашиваем себя: "Любовь это или не любовь? А может быть, то, что мы испытываем, точнее назвать жалостью, или дружбой, или вожделением, или уважением, или благодарностью?" - и выбрав точное слово для своих чувств, мы и действуем в соответствии с этим словом: женимся или разводимся, встречаемся или расстаемся, объясняемся в любви или в нелюбви. И со словами "любь" или "любля" появляется не только новый слой значений в языке, но и новый оттенок в спектре чувств, действий, намерений... Да и слово "любовь" приобретает более  тонкий, отдельный  смысл, как отличное от любли, люби, любления...

 Точно так же между известным словом "равнодушие" и новым "равнолюбие" расположен целый спектр промежуточных смыслов и возможных действий, который был бы не артикулирован, если не дать заговорить в языке "равнолюбию" и свести все отношения эмоционального, душевного равенства к нулевой точке равнодушия. Всегда ли равенство тяготеет к нулю или может в нем быть своя сердечная полнота? дано ли тебе быть равнолюбным - или только равнодушным? Да и стоит ли тянуться в равную любовь ко всем, если за чертой равенства может нас поджидать лишь отсутствие любви, равнодушие? Сколько проблем личностного самосознания выявляется предположением одного нового слова!
 

                                5. От идеологии к лексикологии

Вспомним, какое колоссальное воздействие оказал идеоязык на историческую жизнь нашего общества и всего мира. Казалось бы, всего-навсего пустые сотрясения воздуха, но по ним строились гиганты социндустрии, коммунальные хозяйства и квартиры, система сыска и наказания, пятилетние планы, будни и праздники, субботники, трудовая дисциплина, нравы партийной и производственной среды... Излишне говорить о роли слов в ту эпоху - но ведь это было не завышением роли слова, а скорее, занижением самих слов, которые сводились к заклинаниям-идеологемам, с убитым корнем и смыслом, который не подлежал пониманию и обсуждению, а только исполнению. Неверно считать, что слова значили слишком много в советской жизни - а теперь мы якобы  избавились от диктата слов и живем по законам реалитета. Где эта первичная реальность вне системы знаков и значений, первофонд которых задается естественным языком?

Андрей Синявский заметил, что советская власть победила силою трех приманчивых слов, намертво вбитых в народное сознание: "Совет", "большевик", "ЧК".  Это не изящный парадокс, а грубая реальность любой цивилизации, которая определяет и строит себя в словах, значения которых распускаются в политических учреждениях, технических изобретениях, искуисствах, производствах и т.д. Слова "демократия", "свобода", "равенство" значат не меньше в западной цивилизации, чем три вышеназванные - в советской.  А еще есть такие магические слова, как "меньшинство" (minority), "разнообразие" (diversity), "утвердительное действие" (affirmative action), "преступления на почве ненависти" (hate crime), "многокультурие" (multiculturalism),  "он" и "она" (he and she), "человек", "мужчина" и "женщина" (human, man and woman)...

  От логоцентризма никуда не уйти ни российской цивилизации, ни какой другой; чем цивилизованнее общество, тем большую роль в нем играют слова или другие типы знаков и знакового поведения.  В западном обществе слова играют  даже большую роль, чем в российском, где социальные взаимодействия часто основаны на переглядке, подмигивании, недомолвке, похлопывании по плечу, пожатии руки и всех других параязыковых (внесловесных) средствах коммуникации. В западном обществе почти все выговаривается и роль слова центральна и всеобъятна. Иначе не стоял бы так остро вопрос о политической корректности, который весь, в сущности, сводится к употреблению слов, к тому, какие слова и в каком смысле  могут и должны быть в общественном обиходе, а какие нет.  Политика - это прикладная лингвистика.

  Вопрос не о роли слов, а о том, какие слова должны составлять генофонд культуры,  как разнообразитъ этот генофонд, чтобы в культуре было больше артикулированных, озвученных состояний, чувств, действий. На место идеологем с их убитыми корнями и избитыми значениями должно придти вольное корнесловие, которое может предоставить новый простор для смыслополагания в действиях. Культура отчаянно нуждается в словах с ясными корнями и множественными производными, чтобы она могла понимать себя - и в то же время усложняться, утончаться, ветвить свои смыслы от живых корней во все направлениях.

  В сущности, лексикология - это единственная идеология нашего времени, которая обеспечивает смысл существованию нации и взаимосвязь прошлого и будущего. Язык  - единственное, что питает  сознание всеобщими смыслами и делает нас понятными друг другу. Не то, что говорится на этом языке, но сам язык. Не тексты и даже не предложения, а слова и морфемы. Вечные, непревзойденные "мир", дар", "кровь", "любовь",  "на-", "по-", "и", "-люб-", "-мысл-", "-брат-", "-ств", "-овь", "-ение"...  Уже на предложениях мы расходимся: один говорит то, другой - другое. На уровне текстов начинается непонимание, подозрение, общественные битвы. Язык дан всем поровну, и если бы над умами господствовали не догмы, не писания, не идеологемы, как свернутые суждения, а живые слова  с растущим, размножающимся корнем, не было бы гражданской войны, а люди просто бы говорили, слышали и понимали друг друга. Если бы слова не мертвели, за них не нужно было бы умирать.

Идеология повышала значение слов путем сокращения их количества и четкого разделения на "чистых" и "нечистых". Слов становилось все меньше, а значения тех, что выдвигались в "ударники языка", раздувались до крика и лозунга. Когда из десятка слов выживало только одно, естественно, оно  оглушительно звучало в молчании своих исчезнувших сородичей.  Как в государстве был Сталин, в литературе - Горький, в театре -  Станиславский, так и в лексике были "партия, народ, коммунизм, единство, союз, труд" и еще несколько десятков слов. Лексикология, в отличие от идеологии, напротив, стремится по возможности расширить словесный запас, расправить залежалые корни и вырастить из них лес производных.

Вряд ли какая-нибудь политическая идеология  может в наши дни объединить общество; но даже и поиск общей национальной идеи не может привести ни к какому положительному результату. Где выдвигается объединительная идея, т.е. оценочное суждение с притязанием на всеобщность, там начинается разделение. Смыслообразующее единство дано не в национальной идее, а в национальном языке, и то лишь при условии, что этот язык развивается, что крона его не редеет и корни его не гниют. Лексикология  есть не только дисциплина изучения и описания словарного состава языка, но и научная основа его пополнения, того, что можно назвать "лексиконикой", или творческим словообразованием, которое расширяет первичную область смыслов, доступных данной культуре и всем ее носителям.

Благодаря морфологической одаренности русского языка, каждый корень в сочетании с  приставками и суффиксами может заиграть множеством смысловых оттенков, как  тонко отграненный алмаз.
Такой эксперимент над словом, удлинение и усечение его состава и происходящее отсюда мерцание смысла, - один из самых интересных и духоподъемных способов медитации. Для создания и мысле-действенного освоения новых понятий русский язык, с его  разветвленной системой словообразования,  предоставляет богатейший выбор.
 

-------------------------------------

1. В. Хлебников. Собрание произведений. Под общ. ред. Ю.Тынянова и Н. Степанова, тт. 1-5, Л., изд. писателей, 1928-1933, т. 5, с.188.

2. См. об этом мою статью "Слово как произведение. О жанре однословия", "Новый мир", #9, 2000,  сс. 204-215.

3. Английское "meme" произносится как "мим", но мы полагаем, что правильный русский эквивалент этого слова - "мем".  Докинс отчеканил этот термин по аналогии со словом "ген", и эта звуко-смысловая парность должна соблюдаться в переводе.  Мы ведь  слово "ген" употребляем не в английском варианте его произношения ("gene" - "джин"), а в международной транскрипции данного латинского корня (ср. однокоренные слова: "генерировать", "генератор", "генерация", "гендер", притом, что последнее заимствовано от английского "gender", где тоже произносится "дж"). Точно так же и слово "мем" должно соотноситься с уже принятыми в русском языке производными того же латинского корня: "мемуары", "мемориал", "меморандум". Целесообразно следовать такому правилу: если слово заимствовано из какого-то языка, где оно произведено от международного корня (латинского, греческого и т.п.), то в заимствующем языке оно принимает  ту форму, которая соответствует  ранее  усвоенным дериватам того же корня.

4. Susan Blackmore. The Meme Machine. Oxford: Oxford University Press, 2000, p.99.

5. Что касается более мелких единиц языка: фонем и морфем - то их вряд ли можно считать  мемами, потому что они не употребляются самостоятельно, лишены смысла в отрыве от других языковых элементов.

_______________________________________________________________

                СЛОВАРЬ ЛЕКСИЧЕСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА

                        Опыт обоснования и описания новых слов.

    В русской эротической лексике явно не хватает стилистически нейтральных слов. Как известно, преобладающая дуальность русской культуры наложила сильный отпечаток и на эту сферу, которая резко делится на высокие, книжные, поэтические - и низовые, просторечные, бранные регистры.

лЮбля (ударение на первом слоге, ср. "купля", "ловля") - физическая близость, плотская любовь, любовь как игра и наслаждение.

В русском языке  слова, обозначающие этот акт, можно разделить на следующие категории:

архаически-книжные - совокупление, соитие;

медицинско-терминологические  - коитус, половой акт;

канцелярски-описательные - половая близость, сексуальное общение, интимные отношения, супружеская жизнь;

поэтически-образные: слияние, пронзание, "ловля соловья", "срывание розы";

матерные или сленгово-непристойные - е..., траханье, перепихиванье.

Возможно ли найти слово, которое обозначало бы данное явление прямо, пристойно и вместе с тем разговорно, не впадая ни в архаическую велеречивость, ни в сухую терминологичность, ни в канцелярщину популярных брошюр?

Слово "лЮбля" (с ударением на первом слоге) сочетает  общеупотребительный, стилистически нейтральный  корень "люб" с продуктивным суффиксом отглагольных существительных (ср. "гребля", "ловля", "купля", "торговля"). Таким образом, в русском языке могут быть по крайней мере два основных  существительных от корня "люб": "любовь" и "любля".

Введение нового слова тем более оправдано, что в русском языке слово "любовь" натянуто на слишком много смыслов, которые в классических языках (греческом и латыни) передаются по крайней мере полдюжиной разных слов:

Eros (amor) -  любовь-страсть, влечение, вожделение

Storge - любовь-дружба, привязанность, преданность

Philia - любовь-симпатия, склонность, расположение

Pietas - любовь-почитание, набожность, преклонение

Agape (caritas) - любовь-милосердие, жалость, братолюбие

Можно ввести греко-латинские обозначения и для таких разновидностей:

Mania - любовь-одержимость, неистовство, беснование

Ludus - любовь-игра, забава, утеха

Слово "любля" могло бы отчасти разнообразить русский репертуар этого чувства и впустить под свое крыло по крайней мере две разновидности любви - eros и ludus,  в их переплетении. Не было еще слова "любля" в наших словарях, потому что сладостное это чувство, рыцарски-восхищенное, пастушески-чувственное, не умещалось в нашем сердце.

 Да, так любить, как любит наша кровь,
      Никто из вас давно не любит!
 Забыли вы, что в мире есть любовь,
      Kоторая и жжет, и губит! -

 Не пришла ли пора восполнить этот исторический изъян? Быть может, с  новым словом и понятием изменится эмоциональный настрой общества? - любовь перестанет быть такой суровой, требовательной, подотчетной, потому что часть наших радостей и желаний перейдет из ведомства "любви" в область "любли". Ведь уже не скажешь: "любля с родиной,  с народом, с партией, с трудящимися всего мира" - все эти контексты, куда насаждалась идеологема "любовь", совсем не подходят для любли. Любовь всегда "к" -  к тому, кто ее, может быть, и не замечает: у тебя любовь к родине, а что ей до тебя? А вот с люблей так не бывает, она всегда "с", как жизнь и игра. Любля - любовь-игра, погоня, увлечение, опьянение, ловля,  беготня, прятки, настигания, кружения.  В отличие от любви, любля не превращается в священный долг или мироспасительное действо. Теперь у каждого есть выбор, как любить, на "овь" или на "ля".

Примеры:

Одна совместная ночь в гостинце - и долгие годы воспоминаний. В рассказе Бунина "Солнечный удар" то, что случилось как любля, с разлукой переходит в любовь.

Олег подолгу наблюдал за люблей голубей, черепах и прочих невинных тварей, преисполняясь нежностью к природе, которая никого не обделила этой радостью.

То, что происходило между ними, было не любовью в высоком и невнятном значении этого слова, а скорее люблей, но такой веселой, счастливой, что и не думалось о любви: просто вино жизни играло и пенилось в них.

"Любовь - сначала, а  любля - потом", -  сказал старик Погодин в наставлении молодым.

Наше общество движется от "овь" к "ля". Уже не церковь, а торговля. Уже не кровь, а купля. И значит, уже не любовь, а любля. Новая нота в музыке русской революции: ля-ля-ля.

"Любовь" - это жемчужное слово нашего средневековья. Как всякое наследие, его нужно хранить и приумножать. Мы знаем любовь как священное право и долг, любовь к Богу, матери, семье,  ближним... Но когда же мы дозреем до Возрождения? Когда появится у нас ренессансное понятие "любля", в котором все мироздание светло улыбается человеку своим чувственным блеском?

Любля - это Венеция, "золотая голубятня у воды", как писала Ахматова. Любля - слово мягкое, как воркотня; его хочется погладить, как голубя. Любля - это "Темные аллеи" Бунина - вуалька, перчатка, шпильки, фиалки, легкое дыхание, зеленоватый чулок, теплое розовое тело... Достоевский, Толстой, Чехов, Блок, Маяковский - все писали про любовь, и только Бунин сумел найти чарующие слова для любли.Впервые предстала у него любная Русь - жемчужная, сиреневая, персиковая, васильковая, золотая, с румяными гимназистками, чуть пьяными от мороза...  А впрочем, еще Пушкин - разве он любовные стихи писал? Скорее, любные."Ходит маленькая ножка, вьется локон золотой." Это все - "ля", а не "овь".

_______________________________________________________________

                                               ЛЮБЬ

любь - состояние всеобщей любви; любовь как космическая стихия; племя или страна, в обычае которых - любовь; период времени, проходящий под знаком любви.

В русском языке есть кратчайшие слова,  корневые морфемы, "корнеслова", обозначающие основные стихии, свойства и измерения мироздания:

 Высь, глубь, ширь, даль.
 Сушь, водь, твердь, гладь.
 Явь, зыбь, речь, тишь...

Примеры:

Напала на него тогда великая любь - сонная, мечтательная. "Дурь" - назвал он это про себя. Не то чтобы он кого-то любил, но сердце просило любви, и даже не любви, а какой-то безбрежной люби: любимых и любящих лиц, глаз, голосов...

Человек жаждет дали, шири, люби - а получает очередную лЮблю, в лучшем случае, любовь. Любь - это больше любви, это - как Бог по отношению к человеку. Бедный глагол "любить" не справляется со всеми оттенками - именно потому что богат; так дадим им разные имена. Любля - телу, любовь - душе, а любь - духу.

              Тишь да гладь да Божья благодать.
Этим выражением описывается мир по горизонтали, а есть еще и вертикальное измерение:
              Высь да глубь да Божья любь.

Взгляд устремляется в даль, ум - в глубь, а сердце - в любь.

А ты все еще мечтаешь о стране Великая Любь, со стольным градом Новолюбск, где по улицам ходят одни только любляне и люблянки?

 - "Чудь" - финские племена, постепенно растворившиеся в этническом составе древней Руси. Наверно, поэтому все русские такие чуднЫе.
 - А племени "любь" не было на Руси? Вот было бы здорово, если бы эти чудики еще и любили друг друга.
 - Среди древнейших славянских племен были и любичи. Но никто о них не слышал. Кривичи их истребили.

--------------------------------------------

лЮбич - представитель или потомок племени любь.

А. Рублев и Вл. Соловьев - редкие потомки славянского племени любичей, истребленного на заре нашей истории воинственными  полянами и кривичами.

-----------------------------------------

влюбь (наречие) - в направлении любви, посредством любви.

Войнами и набегами наша страна раскинулась широко по земле, но теперь пора ей раздаться вглубь и влюбь.

Как потерпевший кораблекрушение добирается до берега вплавь, так Бессонов пытался влюбь добраться до тех людей, которые еще недавно были далеки от него.
_______________________________________________________________

                                            РАВНОЛЮБИЕ

равнолЮбие  - одинаковая ко всем любовь; принцип равенства
распространяется на область чувств и отношений (в противоположность
избирательной, разборчивой любви).

Равнолюбие не тождественно равнодушию, поскольку предполагает именно
равную устремленность любви на несколько лиц или предметов, а не отсутствие любви.  Если равнодушие - это косность, холодность, безучастность, то равнолюбие - равномерное (пере)распределение душевного тепла. Чеховская душечка - пример такого не равнодушного, но равнолюбного отношения к трем последовательным спутникам жизни: театральному антрепренеру, лесоторговцу и ветеринару, привычки и мысли которых она столь же легко усваивает, как и меняет потом на другие (Ольга Племянникова в рассказе "Душечка").

Примеры:

Этот юноша был еще в поре равнолюбия, когда почти каждое хорошенькое личико бросает в жар, навевает мечтания и истому.

Советская идеология страдала дальнозоркостью и  равнолюбием,  соединяла требование всеобщего равенства с призывом любить трудящихся и угнетенных во всем мире, не учитывая, что любовь есть чувство сугубо избирательное и исключает равенство.

"Люби ближнего как самого себя" - вовсе не призыв к равнолюбию. Ведь сама эта заповедь отделяет ближних  от дальних.

----------------------------------------------------------
Равнолюбый, равнолюбный - безразличный в любви, относящийся к разным людям или предметам с одинаковой  склонностью, охотой, без отбора и  предпочтения.

Равнолюбое сердце не знает тоски и ревности. Да и любви не знает.

Вопрос в том, избирательное ли чувство любовь - или она избирательна только по тесноте человеческого сердца и в высшем своем проявлении должна рaвно распространяться на всех, по завету "люби ближнего как самого себя".
 Равнолюбен ли был Иисус?
 Равнолюбен ли Тот, Кто есть Любовь?

________________________________________________________________

                ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ С СУФФИКСОМ -ЧИВ-
 

В словарях русского языка,  как правило, приводятся  только три слова с корнем  "-ход-" и  суффиксом "-чив-": "находчивый", "доходчивый", "отходчивый".

Между тем  "-чив-" - один из самых продуктивных суффиксов в  современном  образовании прилагательных и  позволяет произвести от  корня "-ход-"  гораздо большее число слов. Те же самые основы, которые используются в существительных и глаголах:  "вход" - "входить",  "уход" - "уходить",  "подход" - "подходить"  и т.д., могут в сочетании с суффиксом "-чив-" образовать соответствующий ряд  прилагательных, ясных по смыслу и естественных по звучанию:  "входчивый", "уходчивый", "подходчивый"...
Нет никакой особой причины, почему  в языке могут быть слова "доходчивый" и "отходчивый" и не может быть слов "входчивый" или "подходчивый".

Одна из задач проективной лексикологии (или "лексиконики", как можно назвать конструктивную отрасль науки о лексике): придать более определенное значение морфемам (слагаемым слова)  - и более регулярно использовать их в словообразовании.  Суффикс прилагательного "-чив-" имеет значение: "склонный, способный к определенному действию" (обозначенному глаголом, от которого образуется данное прилагательное);  "характеризуемый склонностью, способностью к данному действию".  Например:  "забывчивый" - склонный забывать; "привязчивый" - склонный привязываться и т.п.  Такая семантизация позволяет использовать суффикс "-чив-" в регулярных образованиях имен прилагательных от соответствующих глаголов даже в тех случаях, когда исторически  такая возможность еще не реализовалась.
"Сходчивый" - склонный сходиться с людьми; "оглядчивый" - склонный оглядываться, озираться, и т.п.

Ниже предлагаются пять новых слов с корнем "-ход-", образованных по этой модели.

------------------------------------------------------------------

ВхОдчивый - умеющий входить в любые двери, проникать в любые круги; обладающий способностью  всюду быть своим, легко преодолевать социальные и психологические барьеры.

Находчивый находит то, что не терял, а входчивый входит туда, куда не звали.

Он уже со всеми знаком,  повсюду принят... Очень входчивый молодой человек.

Существительные "проныра", "пролаза", "втируша" принадлежат  более разговорному пласту лексики и "навешивают ярлык", сопряжены с заведомой оценкой (неодобрительной, презрительной),  которая отсутствует в стилистически  и оценочно более нейтральном прилагательном "входчивый".

----------------------------------------------------

От всех прилагательных, образованных по этой модели с суффиксом "-чив-", далее образуются существительные с суффиксом "-ость". Например:

ВхОдчивость - существительное по значению прилагательного "входчивый".

Повходчивости Аркадий не знает себе равных. Это какой-то новый Чичиков.

Был у нас в политике такой персонаж - "генерал Дима". Как ему удалось смолоду набрать себе столько чинов и званий? Ничем особенным не блистал - но был гением входчивости.

-----------------------------------------------------

СхОдчивый - тот, кто легко сходится и ладит с людьми; компанейский, свойский, общительный, сговорчивый, уживчивый.

 Прилагательное "сходчивый" не  тождественно по значению своим частичным синонимам "общительный", "сговорчивый", поскольку глагол "сходиться", в отличие  от глаголов "общаться" или "сговориться", подчеркивает  сам процесс знакомства, сближения между людьми.

Сходчивый человек Иван Иванович. Едет в поезде - так в купе у него всегда толчется народ: карты, вино, разговоры.

Зашел  ко мне Петелин  один раз по пустячному делу, на полчаса - и вот уже десять лет дружим. Открыт, сходчив, доброжелателен.

-----------------------------------------------------

ПрихОдчивый - тот, кто часто приходит, склонный к посещениям.

Тише, там стучат!  -  Не беспокойся, это у нас  сосед такой приходчивый. Чуть-что - сразу у порога: то соль, то спичек попросит, а то и просто поговорить.

Из всех твоих приятелей Сева самый приходчивый. Что это он так зачастил? Может, дело к свадьбе?

----------------------------------------------------

УхОдчивый - тот, кто склонен быстро и часто уходить,  бросать дом, близких; тот, кто легко уходит от погони, преследования.

 Муж у нее не то чтобы пьющий, но резкий и уходчивый. Чуть что не по нраву - хлопнет дверью.  Сколько раз уже уходил - но всегда возвращался.

"Я ухожу!" - крикнул Леонид и направился к двери. Аня выскочила из соседней комнаты и преградила ему дорогу. "Погоди, - шепнула она. - Ишь какой уходчивый".

"Сколько раз этот бандит  уже был в наших руках!... Почти был, - поправился майор. -Уходчивый, мерзавец".
 

-----------------------------------------------------

ПодхОдчивый - умеющий найти подход(ы).

Валентина Ивановна сумеет найти ключ и к отличнику, и к двоечнику. Очень подходчивая учительница.

_________________________________________________________

                                           СВОЕПРАВНЫЙ, СВОЕПРАВИЕ

своепрАвный или  своепрАвый (-ая, -ое) - тот, кто считает себя всегда и во всем правым; уверенный в своей правоте и/или праведности; невосприимчивый к чужой точке зрения,  убежденный в чем-то раз и навсегда.

Английское  self-righteous (буквально - "само-праведный", "само-правый" или "свое-правый") обычно переводится как "лицемерный, фарисейский, ханжеский, самодовольный", за отсутствием точного соответствия в русском языке. Однако ни одно из этих слов не передает точного значения self-righteous: "уверенный в своей правоте, праведности,  непогрешимости".  В качестве точного эквивалента мы предлагаем слово "своеправный". Оно образовано по той же модели (с суффиксом -н-),  что и прилагательные:
"своенравный" (капризный, поступающий так, как нравится);
"своевольный" (поступающий по своей воле, прихоти, произволу); "своекорыстный" (преследующий только свою выгоду, корысть).

В эпилоге романа "Преступление и наказание" Раскольникову снятся своеправные люди будущего, которые истребят друг друга и все живое во имя царственного "я есмь истина". "...Никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные... Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина..."  Как отличить своеправие от сумасшествия? Одержимость своей правотой - это и есть самый заразный  вирус, над которым не властна медицина.

О своеправии как о моральной мертвенности говорит  Б. Пастернак в романе "Доктор Живаго":  "Я не люблю правых, не падавших, не оступившихся. Красота жизни не открывалась им".

Для любой национальной культуры важно иметь понятие своеправия в своем словарном запасе,  поскольку оно предохраняет от отождествления правды и правоты. Своеправный человек, одержимый собственной правотой, становится слеп к правде.   Культура, лишенная этого понятия, становится нечувствительна к фанатизму и догматизму.

Своеправный человек не обязательно является гордым, надменным, высокомерным. Гордый превозносится над другими, а самоправный может быть тихо и даже смиренно уверен в своей правоте. С другой стороны, и гордый человек не всегда является своеправным: он может винить себя во всяческих ошибках, раскаиваться, сомневаться в себе, и тем не менее гордиться даже своими ошибками, своей неправотой.

Примеры употребления:

Бойтесь равнодушных и своеправных. Для первых нет  истины, для вторых нет ничего, кроме нее. Для  одних истина - нигде; для других - в себе.

Честный  человек старается делать то, что считает правильным; своеправный считает правильным то, что он делает. Своеправный воспринимает любую критику как направленную лично против себя, ибо отождествляет правду идей со своей личной правотой.

Вопрос в том, должна ли церковь быть своеправной, т.е. признавать исключительную истинность своей веры. Или своеправие так же сомнительно в церквах, как и в людях, и церковь должна так же каяться в своих грехах перед Богом, как и ее прихожане? Ведь если каждый человек в отдельности грешен, как все вместе они могут быть непорочны?

---------------------------------------------------------------
своепрАвие (сред. р.)- неизменная и непоколебимая уверенность в своей правоте; одержимость и ослепленность своей правотой.

Существительное "своеправие" образовано с суффиксом -иj- по той же модели, что и слова "своенравие", "своеволие", "своекорыстие".

Своеправие - вот общее имя нравственных болезней и исторических соблазнов нашей эпохи. Koммунизм, фашизм, фундаментализм и радикализм  разных религиозных и атеистических оттенков - это все разновидности своеправия.

В письмах Гоголя проглядывают черты своеправия и даже своеправедничества:хотя автор не прочь себя укорить и покаяться, он и в этом поднимает себя над собеседниками, учит их покаянию, подает им пример смирения.  Своеправие - это высшая точка, на которой застывает ум, когда он не в состоянии одернуть себя.

Что за страна!  У власти одни самодуры да своеправы. У каждого своя дурь и своя правда, а главное, что он дурь от правды не отличает и за дурь как за правду стоит.

Своеправец, как и правдоискатель, - человек бескорыстный. Разница в том, что один  ищет правду, а другой уже нашел ее.

_____________________________________________________

                                            ЭЛЯ (электронное письмо)

    В русском языке не хватает слов для краткого обозначения  многих реалий компьютерного века, в том числе электронной почты. В результате появляются  звукоподражания - исковерканные  английские слова, типа "послать по мылу" (по е-мейлу).

Между тем у русского языка есть свои способы экономии:  длинные слова сокращаются до одного корневого слога и затем оформляются как существительные первого склонения с окончаниями на "а" или "я".  Родион - Родя, Николай - Коля, Надежда - Надя, Лариса - Лара.  То же с именами нарицательными:  "сонливец"  - "соня", "теленок" - "теля". Такие усечения не просто делают слова короче, но и придают им разговорный, непринужденный оттенок, "одомашнивают".

Из наикратчайших наименований электронной почты могу предложить домашнее "эля", сокращение от "эле-ктронная", оформленное как существительное женского рода 1-го склонения (тот же тип падежных окончаний, что и  "воля", "доля", "теля", "соня"). "Эля" звучит ласково, как имя собственное, что служит дополнительным аргументом в его пользу, как и в уже  употребительных компьютерных сокращениях "клава" ("клавиатура"), "аська".  У слова "эля"   два взаимосвязанных значения:  "электронная почта" ("послать по эле") и "электронное письмо" ("послать элю").

Сегодня пришла длинная эля от Стаса, жалуется, что его заявку опять зарубили.

Я шлю нашему партнеру уже третью элю, а от него ни гу-гу.

Срочно запусти элю  по длинному списку с предупреждением о вирусе.

Я вышлю по эле  два стихотворения, а полный сборник придет по почте.

Вот набросок совместного заявления. Добавь свои замечания и пусти элю по кругу.

Стоимость заказа сообщи элей или факсом.

------------------------------------
В контексте дружеской или интимной переписки слово может употребляться с уменьшительными и ласкательными  суффиксами "к" или "ечк":  "элька", "элечка".

Брось мне эльку перед работой, когда и где встречаемся.

От тебя уже третий час ничего, соскучился, пришли элечку.

Я ждала звонка, а он прислала короткую элечку... Все же лучше, чем ничего.

----------------------------------------------------------

То, что "эля" может служить хорошим обозначением электронного письма, подтверждается интуицией Велимира Хлебникова, который в своей "звездной азбуке" истолковывал универсально-космические значения разных букв: "Мы знаем Эль - остановка широкой площадью поперечно падающей точки...,  переход движения из движения по черте в движение по площади, ему поперечное, пересекающее путь движения... Лоб, латы, лыжи, лодка, лет, лужа (движение веса), лава." (Наталья Перцова. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова. Wiener Slavistischer Almanach. Sonderband 40, Wien-Moskau, 1995, сс.  521-522).

Электронная почта, в полном соответствии с хлебниковским определением "эль", - это и есть движение точки, энергетического импульса, который пересекается с площадью монитора и переходит в плоскость изображения: "измерение ширины, поперечной пути движения". К хлебниковскому списку слов на "Эль" можно добавить и  слово "эля", где "движение по черте" (проводу, линии электропередачи) переходит "в движение по площади, ему поперечное", т.е. по плоскости  экрана .

Слово "эля" звучит тепло, по-домашнему.  Опять же, как писал Хлебников, "Эль, это солнышко ласки и лени, любви!" (с. 522). Да, лени, потому что можно быть в переписке со всем миром, не сходя с места.

Замечу в заключение: хотя английский язык - признанный чемпион лаконизма, у русского языка есть  свои возможности  и даже преимущества в образовании кратких слов.  Английское "e-mail" длиннее, чем "эля", а главное, звучит сухо и функционально, лишено тех экспрессивных оттенков, ласковых и насмешливых, которые и составляют силу русского языка.

Что касается широко распространенного слова "емеля", оно представляется  менее удачным, чем "эля", по двум причинам. Во-первых, как заимствование из иностранного, оно делает "лишний шаг": исходит не из международного корня "эле-ктронный", а из английского "e-mail". Но почему нужно перелагать по-русски английское слово, при этом  искажая его звучание ("имейл"),  а не пользоваться тем же корнем, уже наличным в русском языке?

Во-вторых, имя "Емеля" имеет в русском языке скорее негативный смысловой оттенок: простоватый, глуповатый,  неряшливый, запечный дурачок и лодырь. Это связано и с фольклорным  образом из сказок про "Емелю-дурака" (##165-166 по сборнику  "Народных русских сказок" А. Н. Афанасьева),  и с ассоциативным рядом (паронимическими аттракциями): емеля - мелет (чушь) - мямлит...  Есть и такая поговорка, прямо относящаяся к "емеле" как акту речи:  "мели, Емеля", что значит "говорить пустое".  Употреблять "емеля" по отношению к электронному посланию - значит подразумевать его пустоту, ненужность, избыточность. Типа "каждый день мне приходит десяток емель, которые я тут же сбрасываю в мусор". "Пугачевская" ассоциация ("Емелька Пугачев") не добавляет привлекательности этому слову.

Поэтому выражения "послать емелю", "получить емелю" содержат вольно или невольно несколько  глумливый оттенок (в некоторых случаях это может быть хорошо разыграно). "Эля", напротив, по звучанию перекликается  с благородными словами и понятиями: "элегантный, элегия, элита, элексир" и звучит свойски, разговорно, но не глумливо, а ласково, доброжелательно.   Слово "емеля" можно было бы сохранить для  контекстов экспрессивно отрицательных или иронических (о спаме, о мусорных, пустых посланиях и т.п.), где уместен оттенок небрежности, дурашливости, фамильярности, простоватости, тогда как "эля" звучит более нейтрально и охватывает положительные эмоционально-экспрессивные оттенки, вплоть до самых нежных и ласкательных ("элечка"). Наконец, "эля" почти вдвое короче, чем "емеля", что при частом написании значительно сокращает время и место.

_____________________________________________________________

                                ОСЕТИТЬ, ОСЕТЕНЕТЬ

Мы говорим: "опубликовать в сети", "вывесить в  сети", но гораздо проще употреблять  от этого же корня глагол "осЕтить" (с той же приставкой, что и в сходных по смыслу   "озвучить", "обнародовать", "опубликовать"). Можно осетить: роман, журнал, бумажные издания, книгу, бизнес, полемику, дискуссию, агентство, проблему, выборы.

Слову "осетить", в значении "оплести сетью",  уже лет за 200 - оно включено  в Словарь Академии наук 1794 г.. Конечно, в старину осетивались не идеи и программы, а, просим прощения за некорректный языковой факт, мухи и женщины:

"Паук тянет нить из себя, чтобы осетить муху" (Герцен, "Былое и думы").

"Знаешь, ваш брат (мужчина), как осетит нашу сестру, так и норовит сейчас все на ее счет" (Лесков, "Воительница").

Поиск по Яндексу дает ряд употреблений слова "осетить", но лишь как тривиальной опечатки в глаголах "ос[в]етить" и "[п]осетить" (типа "осетите наш ресторан"). Для самостоятельного  употребления в новом значении предлагается впервые.

осЕтить - вывести в сеть; вывесить, опубликовать, издать в сети.

Не  дождавшись бумажного издания, Калугин осетил свой новый роман  "Пленник свободы".

То, о чем мы говорим сегодня,  представляет общественный интерес:  стоитосетить материалы нашей дискуссии.

Твой бизнес давно пора осетить, он не может двигаться только бумажной рекламой.

В условиях наступления на свободу слова нужно срочно осетить основные источники независимой информации.Так, Лента.Ру недавно осетила  еженедельник "Итоги", бумажная версия которого была закрыта.

---------------------------------------------
Сеть, как известно, не только благо, но и великий соблазн, опасность  "короткого замыкания" ума в электронных сетях. В этом контексте предлагаем глагол "(o)сетенЕть", который не случайно созвучен таким словам, как "сатанеть" и "стервенеть", ибо предполагает именно  осатанение и остервенение   на почве увлечения сетью.

(о)сетенЕть (ср. каменеть, деревенеть) - срастаться с сетью, отдаваться всецело сети, "западать" на ней, становиться  все более сетевым, сетеобразным, невменяемым, одержимым, сетеманом, сетепоклонником.

Наш приятель совсем осетенел, не отходит от экрана, даже когда  читает  бумажную газету.

Ты что, осетенела? Ребенок надрывается, ему пеленку нужно менять, а ты приросла к чату.

Подростки, у которых заводится личный компьютер, часто  сетенеют, и заканчивается это печально - виртуальным интоксикозом и аутизмом, нежеланием и неспособностью выходить в реал.