Проективный лексикон русского языка

13 июля 2008

Дорогие друзья!

Моему новорожденному блогу "Клейкие листочки. Философский и филологический дневник" исполнилось две недели. Растет медленно, но верно, прибавляя в неделю по две записи, как и предполагалось (по понедельникам и средам). А иногда и чаще, по нетерпению детского сердца. Буду рад, если вы с ним подружитесь.

17-18 июля в Москве состоится первая конференция памяти Д. А. Пригова "Неканонический классик".

Там прозвучит и мой доклад: "Сорванное сознание: Народное любомудрие у Д.А.Пригова". Сам я, к сожалению, участвовать не смогу, поскольку вскоре улетаю на Всемирный философский конгресс в Сеуле. Мой доклад о Пригове прочитает Евгений Добренко.

Подробности о конференции – здесь.

В "Новой газете" продолжает выходить "Политикон: Словарь новейших понятий".

1. Тотальгия.

2. Самое длинное русское слово ("противогосударственнопредпринимательский")

3."Вся власть - времени! Манифест хронократии".

4. Политконкретность (не путать с политкорректностью).

5. Инфонавтика и другие новообразования с корнями -навтика и -навты.

6.  Убещур. Речевой эгоизм: осебейщики и осебейщицы.

7. Брехлама. Сексусальность. Пиар нуар.

8. Сетевая слава и тщеславие. Гуглики. Эгонетика.

"Политикон" выходит в цветных выпусках "Новой" по пятницам.

Летняя серия. Ретроспективa – 34

Нижеследующая статья написана давно. Ее фрагменты впервые вышли в "Даре" восемь лет назад, летом 2000 г. Впоследствии несколько толстых журналов застенчиво ее отклонили.

Хочу заранее предупредить недоразумение. Я не предлагаю

устранить мата вообще. Как средство брани, словесной расправы он совершенен (другое дело, что бранящийся, мягко говоря, несовершенен). Но мне не нравится, что бранными словами наполнен любовный разговор, поскольку в языке нет иных средств обозначить то, что мы любим (не считая медицинских и казенных слов). Вот я и хочу поделиться теми древними славянскими корнями и их производными, которые обозначают "это самое", но лишены глумливой, ругательной экспрессии

Посылать на "яр" и "ёмь" никого не надо. Смысл этих слов, в отличие от "х" и "п", именно в том, чтобы не пользоваться жизнепроизводящими органами для выражения убийственных, жизнеотрицающих эмоций. А выражать ту нежность, желание и вдохновение, кои эти органы вызывают и, безусловно, заслуживают. Этот предельно откровенный словарь мужского и женского - не заменитель мата в ругне и ссоре, а вытеснитель мата в любовном разговоре, в нежной воркотне, в шепотах и стонах.

Вo второй части статьи так и сказано:

"Мат, конечно, неустраним, да и пусть живет в своей стилевой низине, но нужны и другие способы обозначить «это», не медицинские, не книжные, не архаические, чтобы преодолеть исторически свойственную нашей культуре «похабщину», презрительно-бранное смакование непристойностей. Вот и стоит обратиться к языку, к его исконным корням, в надежде, что они скажут нам не менее сочное, но более радостное, страстное, сладостное о делах плоти, чем говорит мат. Неужели по-русски может быть только «Лука Мудищев» и не может быть своей откровенной и высокой «Песни песней»?"

Вызов мату, или Новый любовный словарь.

Стилевая карьера мата

Мат в России - больше, чем мат, т.е. одна из многих лексических подсистем языка. Мат выступает как своего рода бытовая идеология общества, полубессознательная система ценностных или, точнее, "обсценных" установок. Термин "обсценный" (непристойный), хотя и заимствован в русском языке из английского (obscene), удачно подчеркивает, в духе народной этимологии, то "обесценение", которое активно проводится матом по отношению ко всем ценностям жизни. "Верхние", государственные идеологии - от монархизма до коммунизма, от национализма до либерализма - приходят и уходят, а мат остается, определяя и интимные, и дружеские, и семейные, и полупубличные формы общения. [1]

В советское время, на фоне высокопарного словоблудства официальной идеологии, блудословие мата приобрело обаяние "честного", "сочного" слова. Мат в литературных текстах стал восприниматься как чуть ли не диссидентство, форма свободомыслия, и эта культура "протестного мата" достигла вершины в произведениях Юза Алешковского. Но лишь по форме матерный диалект низов противостоял диалектическому материализму верхов: между ними было глубинное сродство. И матерное, и материалистическое мировоззрение содержат общий "посыл по матери", кровосмесительную формулу, сквернословный смысл которой не меняется оттого, что облекается в наукообразные понятия, типа "материя первична, а дух вторичен". "…Если уж искать корней революции в прошлом, то вот они налицо: большевизм родился из матерной ругани, да он, в сущности, и есть поругание материнства всяческого: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною. И жутко думать, какая темная туча нависла над Россией, - вот она, смердяковщина-то народная!" – писал прот. Сергий Булгаков.[2]

Почему матерные слова непристойны? Вовсе не потому, что они обозначают "это", а потому, что они "это", любимое, низводят до предмета оскорбления и проклятия. Обозначения жизнепроизводящих сил выступают как средства брани. "Пошел на х…, в п…; ох-еть… отъе-ись… зае-ись!…" Матерщина, если попытаться определить выраженное ею состояние, - это злобное состояние человека, которому хочется плюнуть в источник жизни, потому что нет желания или сил черпать из него. Мат - выражение инстинкта смерти, который прежде всего обращается против пола, против корня и влаги жизни. Огромная опасность нависает над обществом, язык которого так пронизан хулой на жизнь, страсть, рождение. Ведь язык - это не просто сотрясение воздуха, это система понятий, оценок и смыслов, по которой мы действуем, мыслим, творим себя. Как ни странно покажется на первый взгляд, но катастрофическая убыль населения в России и беспрецедентное количество абортов напрямую связаны с разливом матерщины, презрительно-глумливым отношением к полу, как оно выражается в языке.

И не только к полу, а к жизни вообще, поскольку она низводится до телесного "низа". Ведь если все в мире "х...ня" и "г-но", если в отношениях друг с другом люди "п-дят", "бз-ят", "подъ-бывают" и "берут за ж...", если работают они до "ох-ия" и "остое-ния", то многократными актами такой экспрессивной речи жизнь постепенно превращается в то, чем она представляется говорящим. Приведу высказывание филолога и "матолога" Юрия Левина:

"Легко представить себе мир, описываемый лексикой [мата]...: мир, в котором крадут и обманывают, бьют и боятся, в котором "все расхищено, предано, продано", в котором падают, но не поднимаются, берут, но не дают, в котором либо работают до изнеможения, либо халтурят - но в любом случае относятся к работе, как и ко всему окружающему и всем окружающим, с отвращением либо с глубоким безразличием, - и все кончается тем, что приходит полный пиздец".[3]

Матерные слова не просто относятся к низкой, точнее, нижайшей стилевой зоне, но, как правило, имеют и отрицательную энергию, выражают наплевательски-безучастное или ругательно-презрительное отношение к обозначаемым явлениям. Вот почему я не люблю мата (хотя и признаю художественные возможности его использования). Мат оскорбляет то, что я люблю, что лежит в природе вещей, что освящено Творцом ("плодитесь и размножайтесь").

В постсоветское время мат становится своего рода общенациональной языковой валютой, как во времена бурной денежной инфляции значение всеобщего эквивалента передается натуральным продуктам: мешку картошки, буханке хлеба, бутылке водки. Инфляция высоких знаменательных слов и их значений ("родина", "народ", "любовь", "единство" и т. д.) приводит к росту междометности в языке, засилию "утробных", "жвачных" выкликов, отрыгиваний и отругиваний. Как замечает писатель и журналист Игорь Шевелев: "... Логику в России заменил мат. Более-менее развитые дискурсы снимаются эмоциональной вспышкой, при которой четырьмя словами и их производными заменяется, по сути, большой академический словарь. ".[4] Иногда оправдывают оматерение страны тем, что живется трудно, страшно, и мат - "эмоциональная вспышка" - будто бы разряжает отрицательные энергии, скопившиеся в душе: выругаешься - и полегчает. Вроде бы так, но, разряжаясь руганью, заряжаешь ею окружающий воздух, близких и дальних, и те самые отрицательные энергии, которые вытолкнул из себя, возвращаются к тебе извне разрушительными вибрациями.

Утонченное оправдание мата, высказанное писателем Виктором Ерофеевым, состоит в том, что по мере распространения в обществе он теряет свою матерность, табуированность. В эпоху своего постсоветского разлива русский мат как будто "разрушает себя изнутри" и скоро станет предметом ностальгии; нужно не гонения на него устраивать, а беречь, как вымирающий вид речи, как хрупкое национальное достояние. Действительно, распространяясь среди тех слоев населения и в тех общественных кругах, где раньше мат не допускался (литература, журналистика, политика, парламент), мат постепенно переходит из крайне вульгарной, непристойной зоны просторечия в разговорную и даже отчасти официальную зону. Но, стилистически приподнимаясь и расходясь вширь, мат не утрачивает своей унизительной экспрессии, установки на оскорбление и бесчестие. Такая стилевая карьера мата, его восхождение по ступенькам приличия в хорошее и даже высшее общество, означает только то, что само общество роет себе языковой котлован. Стоит пожалеть о мате, который теряет свою убойную силу - силу заклятия, святотатства, нарушения табу. Но еще больше стоит пожалеть об обществе, в котором мат уже мало кому режет слух.

Увы, когда речь заходит об интимных отношениях, современный русский язык не предоставляет большого выбора говорящим. Либо сквернословие, сленг, либо книжные слова, бюрократические и медицинские термины: "совокупление", "половой акт", "копуляция". Есть ли такие слова, которые могли бы откровенно обозначить эту сферу жизни - и вместе с тем не нарушать речевой этики, остаться в границах литературного приличия?

Запрет на обсуждение бранных слов уже давно снят… Но творчески, т.е. в плане создания иного экспрессивного слоя эротического языка, этот вопрос не обсуждался. Эта статья предлагает для введения в русский язык ряд слов, понятий, выражений, которых могли бы заполнить существенные пробелы в любовной лексике, как стилевая альтернатива и книжным заимствованиям из иностранных языков, и нашему коренному сквернословию. Бросить вызов мату невозможно сочинением "из ничего" новых, небывалых слов, которые, конечно же, никогда не привьются. Мы попытаемся задействовать те древнейшие индоевропейские и общеславянские слои языка, которые залегают глубже и не менее органичны для русского языка, чем матерщина. Речь пойдет о славянских и индоевропейских корнях "яр" и "ём" и их производных, которые откровенно обозначают половые признаки и действия и вместе с тем могут прилично употребляться и в литературе, и в разговоре, поскольку они стилистически нейтрально обозначают ту сферу человеческих отношений, которая покрывается матерными корнями "х...", "п..." и "е..."

Я вполне отдаю себе отчет в экспериментальности предлагаемых моделей словообразования и не рассчитываю на их немедленное и повсеместное введение в язык. Но важна сама работа по расширению лексической системы современного русского языка, творческому освоению его стилистических и экспрессивных возможностей. В обществе есть спрос на новую любовную лексику - словарь любовного воодушевления, порыва, порождения, народного выживания и приумножения. Пусть на этот спрос последует множество предложений - язык сам разберется, что ему взять, что отбросить, а что сохранить про запас. В конце концов, язык – это не материальная сумма лексических единиц, а воздух смысловых возможностей, которые растут с каждым предложенным, пусть даже и не принятым словом. Язык нуждается в словотворческих гипотезах и инициативах не менее, чем наука – в безумных идеях.

Далее приводится два словообразовательных гнезда с корнями мужского и женского действия -яр- и –ём-: краткие историко-лингвистические справки, словарные определения и речевые примеры, показывающие возможности употребления данного слова в разнообразных контекстах: от бытового до научного, от реалистической прозы до философского трактата.

ЯР

Слова с корнем "яр" происходят от индоевропейской основы "jar" ("ier") - "год, весна" (ср. англ. "year", нем. "Jahr" ), из которой сначала развилось значение "весенний, теплый, горячий"; отсюда "яровой" - весенний, посеянный весною. Древний славянский бог плодородия назывался Ярилой: от него ярится земля и все живое. "Вероятно, образ Ярилы возник из совокупности весенних обрядов, названия которых, включающие корень jar, были позднее восприняты как эпитеты бога".[5] Отсюда следует, что сам образ Ярилы, возможно, имеет языковое происхождение, как корень, который был извлечен из ряда родственных слов и приобрел не только самостоятельное значение, но и воображаемое бытие за пределами языка: произошла не только тематизация и лексикализация корня, но и персонификация заключенного в нем первообраза. На этой синкретической стадии возникает и слово "ярый", которое означает "огненный", "пылкий", "горячий", "кипучий", "рьяный", "ретивый", "неистовый", "безудержный". Это свойство может проявляться и в любовном притяжении - и в гневливом отталкивании; ср. сходное соотношение: "пылкий" (страстный) - и "вспыльчивый" (легко гневающийся). Семантически раздвоившись (энантиосемия), корень "-яр-", приобрел со временем два противоположных значения: пылкой страсти, влечения, вожделения - и пылкого гнева, озлобления, лютости.

Основные лексические и морфологические ответвления корня "-яр-" закрепились в русском языке со значением "гнева", что, скорее всего, отражает многовековый уклад средневекового авторитарно-милитарного государства. Любовно-эротические смыслы были слабо выражены, что нашло отражение в языковой практике и в словарях. Так, у В. Даля в толковании слов "ярость, яризна" существенно преобладают слова отрицательного ряда, синонимически обозначающие гнев: "сильный гнев, озлобленье, лютость, зверство, неистовство"; "порыв силы бессмысленной, стихийной"; и приводится только один синоним в значении "похоть".

В современном языке среди производных корня -яр- сохранились почти исключительно лексемы со значением "гнев": "ярость", "яростный", "яриться", "разъярить", "разъяриться", "разъяренный", "взъярить", "взъяренный". Только слово "ярый", законсервированное в книжной, возвышенной лексике, сохранило свою начальную двузначность ("ярый враг, противник" - "ярый патриот, поклонник"). В слове "яркий" исходное "весеннее" значение сохранилось, перейдя в обозначение света и цвета ("сияющий, солнечный, ослепительный"), т.е. покинуло область обрядов плодородия и перешло в область зримо-световую (так сказать, от Диониса к Аполлону, из-под покровительства бога весны и любовной страсти в ведомство бога солнца и изящного искусства). Исконное значение корня –яр- еще отчасти восстанавливается и в таких редких словах, как "наяривать" (делать что-то с особой энергией, азартом, увлечением), "заяривать" (играть, петь быстро и с увлечением). Знаменательно, что два последние слова относятся преимущественно к музыкальному исполнению ("наяривать на гармони", "заяривать песню"), где первичное, "ярильное" значение этого корня удержалось лишь по отношению к музыке как выразительному, "дионисийскому" искусству.

Не пришло ли наконец время исправить многовековой крен языковой системы (и растущей из нее культуры) в сторону отрицательных эмоций , развить из того же древнего корня исконные положительные смыслы: любовь, страсть, плодородие, детородие? Необходимо найти стилистически нейтральные, облагороженные мифо-поэтической традицией способы обозначения того, что в массовом просторечии обозначается непристойно и бранно.

Кое-где народный язык удержал исконный смысл корня –яр- и в значении мужеской силы. Вот фольклорная загадка, где глагол "ярить" сохраняет эротический смысл и преемственность с именем бога Ярилы (хотя и только в форме иносказания):

                Вышел Ярилко
                Из задней избушки,
                Стал бабу ярить:
                По шерсти, по персти,
                Поперек шерсти.
                Ярил да ярил,
                Да наярил добро.

Отгадка: печь чистят помелом.[6]

Не только фольклор, но и литература порой возрождают первичный "ярильный" смысл этого корня. Важную роль в этом возрождении сыграл Сергей Городецкий, выпустивший в 1906 г. книгу стихов "Ярь". Заглавное слово означает производительную мощь жизни, радость весеннего сева. От этого корня у Городецкого ветвятся глагольные образования: ярить, яриться, заяриться, яровать:

"Ярила, Ярила, / Высокий Ярила, /Твои мы./ Яри нас, яри нас/ Очима. Конь в поле ярится, /Уж князь заярится,/ Прискаче./ Прискаче, поиме/Любую./Ярила, Ярила,/ Ярую!/Ярила, Ярила,/Твоя я!/ Яри мя, яри мя, /Очима/ Сверкая!" ("Славят Ярилу", 1905).

Восстановление первичного значения корня –яр- можно отметить и у Исаака Бабеля в рассказе "Исусов грех": "Вода текет, звезда сияет, мужик ярится. Произошла Арина в другой раз в интересное положение…" Так фольклорная традиция и литературная интуиция подводят нас к возможности возрождения этого корня и в языке.

яр - мужское естество, производительная сила; детородный член; мужеское начало мироздания; сильный, любвеобильный, властный мужчина.

Слово "яр" в значении "мужского достоинства" соотносится со всем комплексом славянских мифопоэтических представлений о Яриле, о весенних обрядах плодородия - ярения. В этом значении слово "яр" происходит от индоевропейского корня "jar" и не имеет ничего общего с "яр" - названием оврага, обрыва, гораздо заимствованным из тюркских языков и .

Далее я курсивом привожу речевые примеры; ударные гласные в заглавных словах выделяются прописной буквой. Моя задача в этих примерах не выразить какую-то мысль или мнение, а обозначить наиболее характерные ситуации и контексты использования данных слов.

"Ты своим яром иди землю пахать, а девок моих не трожь", - закричал Кузьма, увидев, что Вовка опять шастает вокруг его дома, кого-то выглядывает.

"А вот и Яр Иванович к нам, собственной персоной, - заворковала Людмила. - Показался наконец, долгожданный гость. Что же он у нас такой скучный? Сейчас мы его развеселим".

"Хорошее, крутое слово "яр", - восхищался Аникин, перелистывая древнюю книгу. - И жар в нем звучит, и дар, и удар... Во всех смыслах подходит инструменту наших страстей: во-первых, ярок, наливается цветом, как "весна-красна"; во-вторых, ярится, буйствует, как природа весной; в-третьих, яростен, лютует против всяких преград и страшен во гневе..."

*
Ярить (с ударением на первом слоге, как в словах "парить", "жарить") - плотски любить, обладать, вступать в половую близость; действовать и/или воздействовать (на кого/что) яро, пылко, страстно, с напором, воодушевлением.

Глагол "Ярить" по значению противоположен глаголу "ярИть" (приводить в ярость, сердить, злить, возмущать). Например, "Ярить возлюбленную" - "ярИть соперника".

Солнце парит,
Землю ярит.

Только начал постоялец ярить добрую хозяйку, как вдруг стук в дверь: хозяин вернулся.

"Если бьет, значит любит" - это вздор. Меня муж до старости ярил, а ни разу не ударил. Того же и молодым желаю.

Захожу в сарай - а там твой Колька нашу Нинку ярит. Увидели меня - и хоть бы одернулись, бесстыжие.

В расширительном значении ярить - действовать яро, круто, энергично, напористо, решительно, вплоть до применения насилия; "бить", "громить, "сокрушать"; указывает на отношения не только мужчины и женщины, но и власти и народа, начальников и подчиненных.

Помните, как лихо мы ярили врагов в Отечественных войнах?

Наши власти любят народ только во время выборов, а в промежутке они его ярят со страшной силой.

*
отъЯрить - отлюбить, "отделать", довести до конца действие "ярить".

Бывало, муж отъярит ее, повернется к стенке и захрапит, а она долго еще перебирает в памяти начало их любви и не может понять, куда и почему все исчезло.

заЯрить - войти или вовлечь в половое общение, овладеть.

Ты смотри невзначай Тоньку не заярь: ей еще нет шестнадцати, могут быть серьезные последствия.

Яриться (глагол возвратно-взаимного действия от "ярить") - соединяться, плотски любить друг друга.

Эх, Тима, - вздохнула Глаша. - Тебе бы только яриться. Ты хоть знаешь, что такое любовь? Цветов ни разу мне не дарил.

Деревенские прибаутки:

Пшонка варится,
А женка ярится.

Тот не старится,
Кто много ярится.

Ярщик - сильный самец, хороший любовник.

У Степана была слава лютого ярщика... Будто за одну ночь он мог отъярить несколько женщин…

" Прям физик-ядерщик...- фыркнула Тамара. - А попробуй выйди с ним в коридор. Просто нахал и ярщик".

Ярик - уменьшительное, с ироническим или презрительным оттенком, название яра; фривольное обозначение мужчины, дружка, "полюбовника".

Эй, Нюра, тебе ярик звонил. - Как зовут? - Я и не расслышала, то ли Юрик, то ли Шурик. Одним словом, ярик.

В переносном смысле - юркий, суетливый мужчина; мелкий чиновник.

Вертятся вокруг нее всякие ярики, а она баба дородная, ей нужен настоящий яр, не залежный.

Кто же дело мое может решить? - А ты поезжай в город Ярск, обойди всех яриков по цепочке, найди самого главного Яра, вот он твое дело и решит.

ярИльня (ср. "парильня", "давильня") – бурная любовная жизнь; место, дом, где происходят свидания.

Ты еще не устал? Каждую ночь пропадаешь, приходишь только под утро, еле стоишь на ногах. Когда же кончится эта ярильня?

Говорят, в Подмосковье для начальников построили специальную базу отдыха. Баня, массаж... Одним слoвом – ярильня.

Яристый, яровИтый - способный ярить, обильный ярью, жизнетворный, зачинательный; в переносном смысле: задорный, буйный, искрометный.

Иван - яристый хлопец, девки от него млеют.

Хорошая, яристая книга. Есть в ней цветистость слога, буйство воображения.

Ты не заглядывайся на лицо, а смотри в самый корень. Яровитого выбирай.

крутоЯр, тугоЯр, быстроЯр, тихоЯр - характеристики мужчины по особенностям его поведения, в соответствии со значением первого корня.

Не знаю, как мне быть с моим крутояром. Всю ночь бесится, а наутро мне на работу идти. Темные круги под глазами, даже пудра не помогает.

Муж у меня тихояр, но, как говорится, тише едешь - дальше будешь. У нас уже двое: мальчик и девочка.

крутоЯрый, тугоЯрый, быстроЯрый, тихоЯрый - прилагательные от тех же существительных.

(Окончание – о женском корне –ём- - в следующем выпуске)

Афоризм

У эскимосов есть 52 слова для снега, потому что для них это важно. Не меньше названий должно быть и у любви.   Маргарет Атвуд (Margaret Atwood), канадская писательница (род. 1939).

-----------------------------------------------------------------------  

Памятка (из прошлых выпусков)

амАри (amari) - любимый-неженатый; партнер, с которым не связывают узы брака. Это слово придумала английская поэтесса Синтия Макдоналд (Cynthia MacDonald).

Аmari буквально значит "неженатый". Пикантность этому слову придает его созвучие с латинским (и международным) amor, любовь. Amari - это "любимый, но не муж", "любимая, но не жена".

Я со своим амари летом собираюсь во Францию.

Позвольте представить мою амари. Мы встречаемся уже два года.

(вып. 85 )

Сетевой проект "Дар слова" выходит с апреля 2000. Каждую неделю подписчикам высылается несколько новых слов, с определениями и примерами употребления. Этих слов нет ни в одном словаре, а между тем они обозначают существенные явления и понятия, для которых в общественном сознании еще не нашлось места. "Дар" проводит также дискуссии о русском языке, обсуждает письма и предложения читателей. "Дар слова" может служить пособием по словотворчеству и мыслетворчеству, введением в лингвосферу и концептосферу 21-го века. Все предыдущие выпуски.

Подписывайте на "Дар" ваших друзей по адресу: http://subscribe.ru/catalog/linguistics.lexicon

Новое: Клейкие листочки. Философский и филологический дневник М. Эпштейна в Живом Журнале

Завести журнал и стать френдом: https://www.livejournal.com/create.bml?from=mikhail_epstein

Языковод - сайт Центра творческого развития русского языка.

PreDictionary - английскиe неологизы М. Эпштейна.

Ассоциация Искателей Слов и Терминов (АИСТ) - лингвистическое сообщество в Живом Журнале. Открытая площадка для обсуждения новых слов и идей.

Новые публикации М. Эпштейна (с линками)

Гуманитарная библиотека (философия, культурология, религиеведение, литературоведение, лингвистика, эссеистика)

Все книги

Проективный философский словарь: Новые термины и понятия. СПб.: Алетейя, 2003, 512 сс.

Отцовство. Метафизический дневник. СПб. Алетейя, 2003, 246 сс.

Знак пробела. О будущем гуманитарных наук. М.: Новое литературное обозрение, 2004, 864 сс.

Все эссе, в 2 тт. т. 1. В России; т. 2. Из Америки. Екатеринбург: У-Фактория, 2005, 544 сс. + 704 сс.

Новое сектантство. Типы религиозно-философских умонастроений в России 1970 - 1980-х гг. (серия "Радуга мысли"). Самара: Бахрах-М, 2005, 256 сс.

Великая Совь. Советская мифология. (серия "Радуга мысли"). Самара: Бахрах-М, 2006, 268 сс.

Постмодерн в русской литературе. М., Высшая школа, 2005, 495 сс.

Слово и молчание. Метафизика русской литературы" М., "Высшая школа", 2006, 559 сс.

Философия тела. СПб: Алетейя, 2006, 194 сс.

Амероссия. Избранная эссеистика (серия "Параллельные тексты", на русском и английском) М., Серебряные нити, 2007, 504 сс.

Стихи и стихии. Природа в русской поэзии 18 - 20 веков (серия "Радуга мысли"). Самара, Бахрах-М, 2007, 352 сс.    

Книги Михаила Эпштейна можно приобрести в крупных книжных магазинах, а также по интернету. В Москве почти все они есть в магазинах:

"Библиоглобус" (м. Лубянка, Мясницкая ул. д.6/3, тел. 928-35-67, 924-46-80);

"Москва" (Тверская ул.);

"Нина" (Согласие) (м. Павелецкая, ул. Бахрушина, д.28., т. (095) 959-2094);

Ad Marginem (м. Павелецкая, 1-й Новокузнецкий пер., 5/7, угол Новокузнецкой ул., т. 951-93-60);

Книжная лавка Литературного института (Тверской бульвар, д. 25, вход с ул. Большая Бронная, от м. Пушкинская, по левой стороне, до вывески: Лит. институт, тел. 202-8608).